«Расписывают нашу жизнь как полную лишений. Неверно это. Нужды, когда не знаешь, на что купить хлеба, мы не знали. Разве так жили товарищи эмигранты? Бывали такие, которые по два года ни заработка не имели, ни из России денег не получали, голодали. У нас этого не было. Жили просто, это правда».
И все же остается непраздный вопрос, - на какие средства жили за границей Ульяновы? Многочисленные переезды, наем квартир, отели, отдых в горах, путешествия на Капри, в Ниццу, развлечения, питание требовали немалых средств для семьи. К этому следует добавить затраты во время приездов в гости матери и сестер, а также Маши на учебу в Сорбонне.
Затраты семьи Ульяновых, прежде всего, оплачивались из их фонда. В обширной переписке, которую Ленин вел с матерью и сестрами, постоянно встречаются фразы: «деньги получил давно», «финансы получил, дорогая мамочка, и первые и вторые», «Анюте все забывал написать, что 340 р. получил...», «насчет денег - прошу перевести их мне сразу (деньги теперь мне нужны); лучше всего через банк, именно через Лионский кредит...», «пятьсот рублей, лежащих на книжке, попрошу тебя послать мне...», «за деньги большое спасибо (писал М.Т. о получении мной 500 р.)». Деньгами, «лежащими на книжке», ведала Анна, получая гонорары Ленина за изданные книги и статьи. До начала войны Крупская получила наследство от своей тетки, умершей в Новочеркасске; Анна с Марком Елизаровым продолжали эпизодически высылать деньги Ленину.
Работникам аппарата партии выдавалась зарплата, а курьерам-рассыльным, занимавшимся провозом и распространением литературы, с риском для себя и родных, вознаграждения. Надо понимать, что и Ленин, и Крупская, и все члены семьи Ульяновых, включая мужа Анны и жены Дмитрия, регулярно получали «партийное жалование», величина которого, по некоторым данным, была не очень велика, но и не меньше среднего заработка европейского рабочего. Максимальной суммой партийного жалованья, установленной для руководящих членов большевистской фракции, было 350 франков, именно такую сумму, по его словам, ежемесячно получал Ленин.
Поездки на конференции, съезды, совещания, пребывание в гостинице, питание, культурные мероприятия, включая банкеты - все это финансировалось из партийной кассы. Сохранилось много расписок в получении Лениным, Зиновьевым, Каменевым, Шанцером и другими большевиками денег из партийной кассы в сумме 200, 250, 600 и т.д. франков. Выдавала деньги «хозяйственная комиссия большевистского центра». На многих из них расписывался Владимир Ильич.
Партийная касса пополнялась, прежде всего, за счет взносов членов партии. Какие это были суммы, неизвестно, отчеты не сохранились, но по частичной информации, можно представить. В своих воспоминаниях бывший большевик А.Д.Нагловский пишет, что в 1905 г., летом, он по поручению казанской организации выехал в Женеву для передачи Ленину двадцати тысяч рублей.
Наибольшие суммы поступали в партийную кассу от пожертвований, поступавших от отдельных лиц или в результате широких сборов. В начале века российские социал-демократы пользовались определенной симпатией со стороны не только передовой прогрессивной интеллигенции, но и некоторой части фабрикантов и банкиров, связывавших с этими силами свои надежды в деле освобождения от многих архаизмов самодержавия. Революционерам оказывали поддержку многие деятели искусства. Надежда Константиновна Крупская, учитывая размеры поступивших к большевикам сумм, назвала эту финансовую инъекцию обретением «прочной материальной базы». Миллионер Савва Морозов, глава крупной, широко известной в России купеческой династии, под влиянием Горького передал большевикам на издание «Искры» несколько десятков тысяч рублей. После его смерти большевистской фракции были перечислены 60 тыс. руб. из наследства Саввы Морозова, «лицом, имевшим формальное и моральное право распорядиться деньгами по своему усмотрению». Горький своим влиянием и собственными деньгами не раз приходил на помощь большевикам. Во время декабрьского восстания 1905 г. московская квартира Горького стала центром, куда свозилось оружие для боевых отрядов, и доставлялась вся информация. Племянник Саввы Морозова, Николай Павлович Шмит, владелец крупной мебельной фабрики помогал российским социал-демократам во время вооруженного восстания в Москве. Известно, что он передал Красину 20 тысяч рублей на покупку оружия и 15 тысяч руб. на издание газеты. К 1905 г. фабрика Шмита превратилась в революционный центр, боевая дружина, сформированная на средства Шмита, принимала активное участие в стачках, столкновениях с полицией и терактах. Сам Николай Павлович со своими сестрами участвовал в руководстве действиями боевиков. 17 декабря 1905 г. Шмит был арестован. Проведя в заключении 14 месяцев, он умер в тюрьме, причина его смерти не известна. Шмит завещал передать часть своего капитала на революционные цели. Третейским решением суда, которое было вынесено в Париже в 1908 г., часть денег Шмита была признана по праву за большевиками. Передача денег была зафиксирована актом: «Согласно решению и расчетам исполнительной комиссии Большевистского центра (расширенная редакция "Пролетария") в заседании 11 ноября 09 года принято мной от Е.Х. двести семьдесят пять тысяч девятьсот восемьдесят четыре (275 984) франка. 13.Х1.09. Н.Ленин». Наследство Шмита принесло «Большевистскому центру» (БЦ) в общей сложности около 280 тыс. руб. Немалые суммы поступали от сборов на различных мероприятиях в пользу большевиков. Так, например, во время пребывания Горького в США летом 1906 г. пожертвования в поддержку восставших исчислялись десятью тысячами долларов, и все они были переданы в большевистскую кассу.
Вторым важнейшим источником пополнения кассы БЦ были доходы от экспроприаций (их тогда называли сокращенно «эксами») казенных сумм, осуществленных большевистскими «боевыми дружинами. Особенно широкую деятельность в этой области в 1906-1908 гг. развили большевики Урала, с одной стороны, и Закавказья - с другой. Уральские большевики, во главе которых стояли три брата Кадомцевых (Эразм, Иван и Михаил), пытались создать отряды массовой рабочей милиции и разрабатывали военно-стратегические планы восстания на Урале. Средства, приобретенные уральцами в результате экспроприаций, главным образом использовались на организацию отрядов, а в БЦ пересылалась относительно небольшая их часть. Группа же большевиков Закавказья никаких стратегических задач перед собой не ставила, состояла из отчаянно смелых «удалых добрых молодцев» (Ленин называл их руководителя С. Т. Петросяна-Камо «кавказским разбойником»), и захваченные деньги передавали полностью Ленину. За 1906-1908 гг. на Урале большевиками было проведено несколько десятков «эксов», большей частью мелких ограблений казенных винных лавок, но иногда и весьма крупных (при ограблении почтового поезда на Деме, под Уфой, в августе 1906 г., в руки большевиков попало свыше 200 тыс. руб.). Из этих денег, как теперь известно, в кассу БЦ поступило 60 тыс. руб.
Непосредственное участие в разработке планов «эксов» в Закавказье принадлежало Красину. Общее количество денег, захваченных группой Камо, определяется приблизительно суммой 350 тыс. руб., причем экспроприация двух банковских экипажей с банкнотами на Эриванской площади в Тифлисе (25 июня 1907 г.) дала не меньше 250 тыс. руб., которые лично привез Камо и сдал их в штаб-квартиру БЦ в Куоккала. Крупская писала, что эти деньги «нельзя было использовать», так как номера банкнот в пятьсот рублей были известны и сообщены правительством всем европейским банкам, а пытавшихся произвести размен арестовывали. В Стокгольме был схвачен латыш Ян Мастерс (Янис Страуян), в Мюнхене - Ольга Равич, Богдасарян и Ходжамирян, в Женеве - Семашко. Но из экспроприированных 250 тыс. руб. в банкнотах по 500 рублей было только 100 тыс. руб., остальные 150 тыс. руб. были в более мелких купюрах, и размен их трудностей не представлял. Общее количество средств, поступивших по линии «эксов» неизвестно, так как документально не велись записи всех предприятий БЦ этого рода.