Дима на секунду задумался и выдал:
— Да, и не один раз. Первый раз ещё в прошлом году, а потом ещё несколько раз.
С лица Ани сошла ухмылка. Она отвела взгляд в сторону, сжала челюсть, а потом снова растянула губы. Всё это произошло слишком быстро, чтобы кто-то заметил, но Поля не было просто «кем-то».
— О, ты такой мачо, оказывается. Теперь твоя очередь.
Она с силой толкнула бутылку в Димину сторону, и та ударилась о его колено.
В кругу понимающе переглянулись. Наташа, сидевшая справа от Аньки, сочувствующе погладила её по руке, пока Дима не видел. Поля же демонстративно покачала головой, мол она же говорила. Предупреждала подругу, что этот её Димка бабник — сколько раз его замечали в компании девчонок из параллели! Неудивительно, что первый поцелуй у него случился ещё давно, а Аня всё надеялась, всё ждала…
Тем временем бутылочка указала на Кирилла.
— Ну ты попал, Кирич! — сказал Дима.
— Выбираю правду. Я не буду всякую хуйню делать! Знаю, что этот придурок может загадать, — Кирилл демонстративно поднял руки в знак протеста.
— Да нормальные у меня задания, что ты начинаешь? Так, тогда отвечай. Что ты выберешь: остаться на всю жизнь девственником или чтобы тебя возбуждали только парни?
— Капец у тебя вопросы, фу! — воскликнула Диляра, тряхнув своей прелестной черноволосой головкой. Её брезгливость была известна всем: в школьной столовой не ела, после каждого урока мыла руки, ненавидела слюнявые поцелуи даже в кино, что уж говорить о реальной жизни — ни при каких обстоятельствах она бы не прикоснулась к губами к коже противных мальчишек. Почему Диляра согласилась играть в «Правду или действие», оставалось для всех загадкой.
Кирилл закатил глаза, но, казалось, нисколько не смутился.
— Ну смотри, если меня будут возбуждать мужики, ничего не помешает мне спать с девушками. Сложно, но можно, как говориться!
Несколько ребят засмеялись. Поля прикрыла рот рукой, чтобы сдержать торжествующий возглас. Ей показалось… да нет, не показалось, это точно было! Кирилл смотрел прямо на неё, когда отвечал на вопрос. Она чувствовала его жгучий взгляд, аж загорелись щёки.
— Ну ты как всегда, Кирич. Скучно с тобой играть, — протянул Дима. — Хотя это хорошо. Прости, друг, но я бы тебя послал тогда. Это же бе-е-е!
— Рад, что не разочаровал тебя, друг, — Кирилл похлопал Диму по коленке и резко убрал руку.
Поля опять сдержала довольный смешок.
Бутылка сделала несколько поворотов и указала на Диляру.
— Правда или действие? — спросил Кирилл.
— Правду, конечно. Только давай без этих ваших…
— Скажи, Дилярочка, если бы все трое из нас предложили тебе встречаться, кого бы ты выбрала?
Внутренности мгновенно скрутило в узел. Теперь Кирилл почему-то смотрел на Диляру и совсем не обращал внимание на неё, Полю. Как он посмел притащиться к ней в гости и смотреть на другую?
Диляра же, эта брезгливая выскочка, демонстративно сложила руки на груди и выдала:
— Ну уж если вы, мальчики, так жаждали бы моего внимания, я бы позволила всем троим за мной ухаживать. Цветочки там всякие, киношки. А потом бы выбрала самого достойного.
— У-у-у, какая у нас тут принцесска нарисовалась! — усмехнулся до этого молчавший Саня. Трезвым он был неразговорчив, но только алкоголь достигал его желудка, шутил лучше Петросяна. — Выпьем же за сильных женщин, которые знают чего хотят.
Он поднял наполненный водкой с Пепси стакан и залпом влил в себя напиток.
— Тебе не многовато сразу троих-то? Они передерутся, станут некрасивыми, за кого потом замуж выходить? — Анька зачем-то поддержала игру, и Поле пришлось ущипнуть её за бок.
Та, не глядя на подругу, ущипнула её в ответ. Так они, бывало, общались — понимали друг друга без слов и даже без зрительного контакта.
— Я бы сказала, маловато. Вот пятеро было бы много, а так… хрень, — изящно махнула ручкой Диляра, отчего у Поли сама собой сжалась челюсть.
— Крути уже, не выпендривайся.
Фраза должна была прозвучать шутливо, но голос был слишком раздражённым.
Пришёл черёд отвечать самой Поле.
— Правду! Я выбираю правду, — сказала Поля, прежде чем Диляра успела задать вопрос.
— Хм, ну правда так правда. Ты правда ревнуешь Кирюшу? Или есть другая причина, почему ты вдруг стала такой раздражительной?