Сегодня Кладбище — это алтарь монстра, который ответит за свои преступления. Даже если он не хочет признаваться в них добровольно. Он заплатит цену за прикосновение к ней своей жизнью.
Когда он просыпается, он сразу же осознает свое затруднительное положение. Веревки, связывающие его руки и ноги вместе, удерживают его на земле. И я сомневаюсь, что он сможет ускользнуть от меня достаточно быстро. Ему и так слишком долго сходило с рук его больное преступление.
Алистер подходит ко мне, кладя руку мне на плечо.
— Он весь твой.
Я кусаю спичку во рту, постукивая большим пальцем по бедру. Мне не нужно его одобрение, но я ценю его поддержку.
Тэтчер делает глубокий вдох, потом плюет Каину на грудь, прежде чем посмотреть на меня.
— Лучше заставить его истекать кровью за то, что он пытался меня застрелить.
Я усмехаюсь, слегка ухмыляясь, и качаю головой.
Ладно, возможно, захват Кейна из его квартиры прошел не так гладко. Он наставил пистолет на Тэтча как раз перед тем, как тот потерял сознание. И у меня такое чувство, что Тэтчер не собирается сдаваться в ближайшее время.
Каин пытается закричать из-за изоленты на губах, но ему удается только напомнить мне, что он все еще дышит тем же воздухом, что и она. Я разрываюсь между желанием его быстрой смерти и продлением его пыток до тех пор, пока его человеческое тело может их выдержать.
Я поворачиваю голову и вижу Сайласа. Он долго стоит неподвижно, просто наблюдая за мной, прежде чем поднять с земли несколько цепей и протянуть их ко мне.
— Заставь его молить о смерти, — просто говорит он, бросая мне в руки здоровенные звенья.
Я киваю, зная, что он говорит мне, и не нуждаясь в полном объяснении. Глубоко вздохнув, я ломаю шею, сосредоточившись на теле Каина.
Он не глупый — я вижу, как он пытается просчитать, как выбраться из этого. Для меня это даже лучше, потому что неважно, какое решение он предложит, от меня никуда не деться. Я его расплата.
Каждый раз, когда я смотрю на него, безумие внутри меня только усиливается. Давление в моей голове нарастает, и все, что я вижу, — это уменьшенная версия Сэйдж. Ее крошечное тело свернулось в тугой кокон, и она тихо плачет в свои простыни, чувствуя себя испорченной и опустошенной.
Все ее мечты о будущем, вся радость от блаженного неведения о мраке, ожидающем тебя в жизни, — все это было у нее украдено.
Ей нужен был спаситель.
А когда никто так и не появился, она стала сама по себе, выкованная из зла, которое с ней сотворили. Она стала тем, кем должна была стать, чтобы обеспечить это.
Я — мы — из всех людей знаем, что это такое.
Лучше, чем кто-либо.
Сэйдж не нуждается ни в ком, чтобы убить ее демонов. Я знаю это.
Но ее внутренний ребенок сделал это, и, хотя она, вероятно, молила ангела вместо разгневанного человека с рогами, я все равно собираюсь сделать то, что никому другому не удавалось.
Защитить ее.
Мои ботинки глухо стучат по дорожке, когда я подкрадываюсь к его телу. Прежде чем заговорить, я не тороплюсь, чтобы осмотреть его с ног до головы.
— Прежде чем я сниму эту пленку с твоего рта, я хочу убрать с дороги несколько вопросов, — я присаживаюсь на корточки слева от его головы. — Почему я здесь? Ну, во-первых, Кейн Маккей, ты гребанный педофил.
Его глаза расширяются, голова тут же трясется, когда он пытается опровергнуть мои претензии к нему.
— Нет-нет, — я наклоняю голову, щелкая языком. — Ложь тебе не поможет. Ничто не поможет тебе. Так что, когда я сниму это, не трать свои последние слова на попытки убедить меня в обратном.
Я лезу в задний карман и достаю два предмета, которые специально прихватил с собой. Одна из них — моя Zippo, а другая — набор плоскогубцев, которые я вытащил из коллекции инструментов Тэтчер.
Он не обрадуется тому, что они вот-вот станут очень, очень грязными.
— Посмотрим, что еще… Не делай этого, бла-бла. Тебе не нужно этого делать, бла-ой! — я ударяю его по груди плоскогубцами. — Что ты собираешься сделать со мной? Хороший вопрос, Каин. Это мой любимый.
Я щелкаю своей Zippo, воздух наполняется приятным свистом, заставляя мои пальцы покалывать от предвкушения.
Пламя горит ровно, не колеблясь, терпеливо.
— Я собираюсь убить тебя, — я смотрю ему прямо в глаза, когда говорю это, потому что, хотя он и не заслуживает того, чтобы уйти как мужчина, я хочу, чтобы он увидел, насколько темна моя душа. Я хочу, чтобы он знал, что это будет болезненно. — Теперь, когда мы ответили на все эти вопросы… — я резко отрываю изоленту от его рта. — Давай приступим к работе.