— Нет, Рози, все в порядке, — начинаю я, кладя руки на стол и глядя вниз на Истона. —Я просто веду дружескую беседу с моим хорошим приятелем Синклером. Разве не так?
Мои глаза прожигают его, осмеливаясь смотреть ему в глаза. Надеюсь, он сделает это, чтобы увидеть то, что видят все остальные — адские ямы. Как я зажарю его заживо, если он еще раз оскорбит меня или мою семью.
Но он делает то, что делают слабаки, и смотрит куда угодно, только не на меня.
— Я сказал... — он прочищает горло, улыбаясь через это неудобное положение. —Приятно провести время, — он пожимает плечами как что-то легкомысленное.
Мы с ним оба знаем, что он сказал.
Смело, что сказал это в первую очередь.
Умно, что не повторил это мне в лицо.
— Я так и думал, чемпион, — я сильно шлепаю его по спине, немного толкая его вперед. Когда наступает тишина, я решаю дать Роуз то, что она хочет, и ухожу.
— Ну и шуточки, — звучит в моих ушах более мягкий, изящный голос. — Притащить на публику банду безумных клоунов, правда, Роуз? Ты можешь быть еще более неловкой?
Давление снижается на спичку во рту, и я сжимаю челюсть.
— Интересно, что это говорит о тебе и твоей банде Аберкромби и сучек?
Мы устанавливаем прямой зрительный контакт, и ее радужки цвета синего пламени сражаются с моими собственными. Она ни на секунду не вздрагивает, ее взгляд не покидает меня.
Сейдж Донахью.
Как весело было бы покрутить тебя вокруг пальца.
Она смеется.
— Ха, это хорошо. Особенно для парня, который, как я думала, читает на уровне пятиклассника, — ее бледно-голубые ногти крутятся в высоком стакане, наполненном до краев молочным коктейлем розового цвета. — То, что она упорно защищает вас четверых, мне интересно, она наивна или вам просто нравится разрушать ее жизнь?
Роуз и Сейдж — биологические близнецы, с похожим цветом волос и веснушками. Но у Сейдж они более беспорядочные, дико разбросанные по лицу, а у Роуз, кажется, более плотно прилегают к носу. Роуз старается слиться с толпой, а Сейдж делает все, чтобы выделиться.
Редко, когда мне удается встретиться лицом к лицу с Любимицей Пондероз Спрингс. Это девушка с печально известным серебряным языком. Конечно, мы знали друг о друге; как же иначе? Маленький городок, к тому же мой лучший друг встречается с ее сестрой.
Но мы никогда не пересекались.
— Возможно, она не боится жить своей жизнью за пределами своего мира, обтянутого пузырем. Может быть, ей нравится не притворяться. Темная сторона позволяет делать то, о чем ты никогда бы не подумала при свете.
Мой взгляд следует за ее накрашенными алым губами, за тем, как она обхватывает ими соломинку, пачкая белый материал. Она делает несколько глотков, прежде чем отстраниться и ответить: — Это оскорбление?
Я ухмыляюсь.
— Нет, — пожимаю плечами, сарказм скрывается в моем тоне. — У каждой пары близнецов есть овца. Нечего стыдиться. Я рад, что ты можешь владеть этим, Сейдж.
— Овца?
— Да, ты знаешь, та, которая подчиняется всеобщим ожиданиям. Покорная. Слабая, — я не тороплюсь с каждым словом, слегка наклоняю голову, чтобы посмотреть, как она на них отреагирует. — Бессильная. Неполноценный близнец.
Сэйдж Донахью способна разрушить все и вся одним предложением из этих красных губ. Все преклоняются перед ней, следуют за ней — и никто никогда не задает ей вопросов.
Истон Синклер может считать, что он управляет шоу, но она всегда дергала за ниточки.
Гнев полыхает в ее глазах, и моя улыбка только усиливается.
Она пылает от ярости в ответ на мою реплику, борется за сохранение своей холодной, невозмутимой внешности, но эта белоснежная кожа начинает таять под давлением моих слов.
Во мне просыпается желание, которое обычно возникает только тогда, когда я разжигаю физический огонь, но в этот раз сила переполняет меня, когда я знаю, что разжег пламя в ее животе.
— И это я? Овца? — она вскидывает бровь, отбрасывая занавес из клубничных светлых волос на плечо.
— Если туфелька подходит, принцесса.
Что-то внутри нее ломается — я вижу это, пламя превращается в дикий пожар эмоций. Ее рот открывается, готовый выплеснуть все резкие слова, которые она только может придумать.
Я готов, готов смотреть, как она вспыхивает и взрывается во мне,
только для того, чтобы все было испорчено ее парнем, который пришел на помощь.
— Ладно, придурок, хватит. Ты заходишь слишком далеко, — Истон встает, но я не двигаюсь со своего сгорбленного положения на столе.
Я просто оглядываюсь через плечо, рассматривая его с ног до головы, проводя языком по внутренней стороне щеки.