Огонь ничего не ответил. Да и что было говорить Огню, если все кроме доверчивого Ежика, знают, какой он обманщик.
ПОРОСЕНОК В КОЛЮЧЕЙ ШУБКЕ
– Давай никуда не улетать, Ежик. Давай навсегда сидеть на нашем крыльце, а зимой – в доме, а весной – снова на крыльце, и летом – тоже.
– А у нашего крыльца будут потихоньку отрастать крылья. И однажды мы с тобой вместе проснемся высоко над землей.«Это кто там бежит внизу такой темненький?» – спросишь ты.
– А рядом – еще один?
– Да это мы с тобой, – скажу я. «Это наши тени», – добавишь ты.
СНЕЖНЫЙ ЦВЕТОК
– Ав! ав! ав! – лаяла собака.
Падал снег – и дом, и бочка посреди двора, и собачья конура, и сама собака были белые и пушистые.
Пахло снегом и новогодней елкой, внесенной с мороза, и запах этот горчил мандаринной корочкой.
– Ав!ав! ав! – опять залаяла собака.
«Она, наверное, унюхала меня», – подумал Ежик и стал отползать от домика лесника.
Ему было грустно одному идти через лес, и он стал думать, как в полночь он встретится с Осликом и Медвежонком на Большой поляне под голубой елкой.
«Мы развесим сто рыжих грибов-лисичек, – думал Ежик, – и нам станет светло и весело. Может быть, прибегут зайцы, и тогда мы станем водить хоровод. А если придет Волк, я его уколю иголкой, Медвежонок стукнет лапой, а Ослик копытцем».
А снег все падал и падал. И лес был такой пушистый, такой лохматый и меховой, что Ежику захотелось вдруг сделать что-то совсем необыкновенное: ну, скажем, взобраться на небо и принести звезду.
И он стал себе представлять, как он со звездой опускается на Большую поляну и дарит Ослику и Медвежонку звезду.
«Возьмите, пожалуйста»", – говорит он. А Медвежонок отмахивается лапами и говорит: «Ну, что ты? У тебя ведь одна...» И Ослик рядом кивает головой – мол, что ты, у тебя ведь всего одна! – а он все-таки заставляет их послушаться, взять звезду, а сам снова убегает на небо.
«Я вам пришлю еще!» – кричит он. И когда уже поднимается совсем высоко, слышит еле доносящееся: «Что ты, Ежик, нам хватит одной?..»
А он все-таки достает вторую и вновь опускается на поляну – и всем весело, все смеются и пляшут.
«И нам! И нам!» – кричат зайцы.
Он достает и им. А для себя ему не надо. Он и так счастлив, что весело всем... «Вот, – думал Ежик, взбираясь на огромный сугроб, – если б рос где-нибудь цветок „ВСЕМ-ВСЕМ ХОРОШО И ВСЕМ-ВСЕМ ВЕ– СЕЛО“, я бы раскопал снег, достал его и поставил посреди Большой поляны. И зайцам, и Медвежонку, и Ослику – всем-всем, кто бы его увидел, сразу стало хорошо и весело!»
И тут, будто услышав его, старая пушистая Елка сняла белую шапку и сказала:
– Я знаю, где растет такой цветок, Ежик. Через двести сосен от меня, за Кривым оврагом, у обледенелого пня, бьет Незамерзающий Ключ. Там, на самом дне, стоит твой цветок!
– Ты мне не приснилась, Елка? – спросил Ежик.
– Нет, – сказала Елка и снова надела шапку.
И Ежик побежал, считая сосны, к Кривому оврагу, перебрался через него, нашел обледенелый пень и увидел Незамерзающий Ключ.
Он наклонился над ним и вскрикнул от удивления.
Совсем близко, покачивая прозрачными лепестками, стоял вол– шебный цветок. Он был похож на фиалку или подснежник, а может быть, просто на большую снежинку, не тающую в воде.
Ежик протянул лапу, но не достал. Он хотел вытащить цветок палкой, но побоялся поранить.
«Я прыгну в воду, – решил Ежик, – глубоко нырну и осторожно возьму его лапами».
Он прыгнул и, когда открыл под водой глаза, не увидел цветка. «Где же он?» – подумал Ежик. И вынырнул на берег.
На дне по-прежнему покачивался чудесный цветок.
– Как же так!.. – заплакал Ежик. И снова прыгнул в воду, но опять ничего не увидел.
Семь раз нырял Ежик в Незамерзающий Ключ...
Продрогший до последней иголки, бежал он через лес домой.
«Как же это? – всхлипывал он. – Как же так?» И сам не знал, что на берегу превращается в белую, как цветок, снежинку.
И вдруг Ежик услышал музыку, увидел Большую поляну с серебряной елкой посредине, Медвежонка, Ослика и зайцев, водящих хоровод.
«Тара-тара-там-та-та!..» – играла музыка. Кружился снег, на мягких лапах плавно скользили зайцы, и сто рыжих лампочек освещали это торжество.
– Ой! – воскликнул Ослик. – Какой удивительный снежный цветок?
Все закружились вокруг Ежика и, улыбаясь, танцуя, стали любоваться им.
– Ах, как всем-всем хорошо и весело! – сказал Медвежонок. – Какой чудесный цветок! Жаль только, что нет Ежика...
«Я здесь!» – хотел крикнуть Ежик.
Но он так продрог, что не мог вымолвить ни слова.
ПОРОСЕНОК В КОЛЮЧЕЙ ШУБКЕ
Была зима. Стояли такие морозы, что Ежик несколько дней не выходил из своего домика, топил печь и смотрел в окно. Мороз разукрасил окошко разными узорами, и Ежику время от времени приходи– лось залезать на подоконник и дышать и тереть лапой замерзшее стекло.
"Вот – говорил он, снова увидев елку, пенек и поляну перед домом. Над поляной кружились и то улетали куда-то вверх, то опускались к самой земле снежинки.
Ежик прижался носом к окну, а одна Снежинка села ему на нос с той стороны стекла, привстала на тоненьких ножках и сказала:
– Это ты, Ежик? Почему ты не выходишь с нами играть?
– На улице холодно, – сказал Ежик.
– Нет, – засмеялась Снежинка. – Нам нисколько не холодно! Посмотри, как я летаю!
И она слетела с Ежикиного носа и закружилась над поляной. «Видишь? Видишь?» – кричала она, пролетая мимо окошка. А Ежик так прижался к стеклу, что нос у него расплющился и стал похож на поросячий пятачок; и Снежинке казалось, что это уже не Ежик, а на– девший колючую шубу поросенок смотрит на нее из окна.
– Поросенок! – крикнула она. – Выходи с нами гулять!
«Кого это она зовет?» – подумал Ежик и вдавился в стекло еще сильнее, чтобы посмотреть, нет ли на завалинке поросенка.
А Снежинка теперь уже твердо знала, что за окошком сидит поросенок в колючей шубке.
– Поросенок! – еще громче крикнула она. – У тебя же есть шубка. Выходи с нами играть!
"Так, – подумал Ежик. – Там под окошком, наверное, сидит по– росенок в шубке и не хочет играть. Надо пригласить его в дом и напоить чаем " .
И он слез с подоконника, надел валенки и выбежал на крыльцо.
– Поросенок? – крикнул он. – Идите пить чай!
– Ежик, – сказала Снежинка, – поросенок только что убежал. Поиграй ты с нами!
– Не могу. Холодно! – сказал Ежик и ушел в дом.
Закрыв дверь, он оставил у порога валенки, подбросил в печку дровишек, снова влез на подоконник и прижался носом к стеклу.
– Поросенок – крикнула Снежинка. – Ты вернулся? Выходи! Будем играть вместе!
«Он вернулся», – подумал Ежик. Снова надел валенки и выбежал на крыльцо. – Поросенок! – закричал он. – Поросено-о-ок!.. Выл ветер и весело кружились снежинки.
Так до самого вечера Ежик то бегал на крыльцо и звал поросенка, то, возвратившись в дом, залезал на подоконник и прижимался носом к стеклу.
Снежинке было все равно, с кем играть, и она звала то поросенка в колючей шубке, когда Ежик сидел на подоконнике, то самого Ежика, когда он выбегал на крыльцо.