В первые месяцы после Февральской революции Сталин был против перерастания буржуазной революции в революцию социалистическую (свою точку зрения он изменил только после возвращения Ленина). В марте — апреле на подобных позициях стояло почти всё высшее партийное руководство, находящееся в России. Вообще, партией большевиков тогда управлял триумвират, состоящий из Л.Б. Каменева, М.И. Муранова и Сталина. Позиция триумвирата была очень близка к меньшевизму. Подобно лидерам правого крыла российской социал-демократии триумвиры не считали необходимым брать курс на перерастание буржуазной революции в революцию социалистическую. Они также были против поражения России в войне. По их убеждению, социалисты должны были подталкивать Временное правительство к выступлению на международной арене с мирными инициативами. Во всём этом руководящая тройка была едина. Но Сталин всё же занимал в ней особую позицию, весьма далёкую от меньшевизма.
В отличие от Каменева и Муранова он не был сторонником сотрудничества с Временным правительством. Сталин осознавал, насколько можно дискредитировать себя поддержкой правительства либеральных болтунов, которые разваливают страну и во всём оглядываются на своих англо-французских покровителей. Вместе с тем Иосиф Виссарионович подходил к проблеме гибко, диалектически. Согласно ему надо было поддерживать «временных» там, где они, вольно или невольно, проводят преобразования, необходимые для России. В этом Сталин выгодно отличался и от беззубых соглашателей типа Каменева, и от экстремистов ленинского склада, требующих жёсткого противостояния. Позднее, в августе 1917 года, Ленин с присущим ему прагматизмом поймёт правоту двойственного, сложного подхода. Он поддержит Керенского против Корнилова и тем самым укрепит позиции партии.
В марте 1917 года Сталин открыто декларировал приверженность русскому национальному патриотизму. Это смотрелось довольно необычно на фоне российского социалистического движения, напичканного демагогами и авантюристами, готовыми любое проявление национальных чувств объявить черносотенством.
Нет, в рядах меньшевиков и эсеров было достаточное количество тех, кто объявлял себя патриотами, но их патриотизм сводился к идее войны с немцами до «победного конца». Однако после свержения царя война вообще теряла свой смысл, ибо произошло ослабление государства и разложение армии. Получалось, что Россия должна была воевать за англо-французские интересы, ведь достижения своих планов, которые она ставила в начале войны, ей уже нельзя было добиться. Таким образом, настоящим патриотом становился тот, кто желал прекращения войны, но без ущерба для национальных интересов страны (к этому вели пораженцы, руководимые Лениным).
Сталин как раз и принадлежал к числу таких патриотов. Но речь сейчас идёт не только об этом. Будущий строитель (правильнее сказать, реставратор) великой державы выступал за руководящую роль русского народа в революции, против интернационализма, который потом длительное время осуществлялся за счёт стержневого народа России. Ленин в 1922 году назовёт русских нацией, «великой только своими насилиями, великой только так, как велик держиморда». Поэтому, отмечал Ленин, интернационализм со стороны такой нации должен состоять не только в обеспечении равенства. Нужно ещё и неравенство, которое «возмещало бы со стороны нации угнетающей, нации большой, то неравенство, которое складывается в жизни фактической…» Подобный подход привёл к мощным диспропорциям в государственном строительстве и в конечном счёте к развалу державы.
Сталин ещё в марте 1917 года предлагал иной подход. В своей статье «О Советах рабочих и солдатских депутатов» он обращался с призывом: «Солдаты! Организуйтесь и собирайтесь вокруг русского народа, единственного верного союзника русской революционной армии». Это был призыв к созданию русской военной организации, связанной с рабочими и крестьянами, а также с их революционной партией. Примечательно, что, говоря о крестьянах, Сталин имел в виду всё крестьянство, взятое как единое целое, а не одних только беднейших крестьян, к которым апеллировали большевики.
Ещё один важный пункт сталинской программы того периода составляют его специфические взгляды на Советы. Как известно, после победы Февральской революции в Петрограде и других регионах стали возникать Советы рабочих, крестьянских и солдатских депутатов. Но общенационального, всероссийского Совета так и не возникло. По сути, деятельностью других Советов руководил Петроградский Совет, бывший собранием столичных левых политиков, не всегда точно учитывающих интересы трудового населения столь огромной страны. Формально над Советами возвышался их съезд, то есть общенациональный орган, однако он созывался время от времени и не был постоянно действующей структурой, способной конкурировать со столичными политиками, которые были рядом с центральной властью.