— Прошу прощения, вы не знаете дядю Бурильяса?
Воспитатель недовольно посмотрел на меня.
— Впервые слышу это имя, кабальеро, — ответил он, проходя мимо меня. Какой-то мальчуган незаметно отстал и сказал мне:
— Поищите его в таверне Хорди.
Я разыскал таверну и спросил о дяде Бурильясе у хозяина.
— Хуан, тебя спрашивает какой-то сеньор.
Коренастый здоровяк в темно-лиловой шапочке с кисточкой, какие носят обычно в этой провинции, поднялся из-за стола, покинув шумную компанию игроков, резавшихся в домино.
— Что угодно сеньору?
— Я от Леппринсе.
Человек в шапочке погладил подбородок, посмотрел на меня в упор, опустив взгляд вниз, потом снова посмотрел на меня в упор.
— От кого?
— От сеньора Леппринсе.
— От Леппринсе?
— Да, от Леппринсе. Вы дядя Бурильяс, не так ли?
— Конечно, кто же еще.
— И знаете сеньора Леппринсе?
— Да, я ему служу.
— Тогда почему вы спрашиваете?
Он снова повторил ту же игру глазами, а затем, хитро прищурившись, проговорил:
— Ладно, сеньор Леппринсе, пошли на улицу.
Я последовал за ним. На улице он снова стал смотреть то на меня, то в землю.
— Как подвигаются дела моего кума? — поинтересовался он наконец.
— Хорошо, — ответил я, чтобы как-то поддержать разговор.
— Вот уже шесть лет, как они хорошо идут, — опять засмеялся он. — Если бы они шли плохо, я здорово погорел бы.
— Дело движется понемногу, но я постараюсь ускорить его, как только приеду. У вас есть для меня новости?
Он сразу стал серьезным. Потом засмеялся и смеялся довольно долго. Снова стал серьезным и сказал:
— Они были здесь. Макс и эта девчонка. Хотели найти какой-нибудь транспорт или двуколку, но у них ничего не вышло.
— Так они здесь?
— Нет, уехали.
Его слова перемежались бесконечным смехом, и так как он мог говорить и слушать только в нормальном состоянии, то наш разговор мог затянуться до бесконечности.
— На чем же они уехали?
— На машине.
— На машине?
— Да.
— На чьей?
— Электры.
— А кто она такая?
— Да это не человек, — снова засмеялся он. — Здесь так называют электростанцию. Они уехали на инженерной машине. Должно быть, к электростанции.
— К Тремпу? — спросил я, вспомнив наставления Леппринсе.
— Может, и дальше, до Виельи. У них большая черная машина. Если поедете за ними, будьте осторожны, сеньор Леппринсе. Дорога очень опасная, если свалитесь в пропасть, разобьетесь насмерть.
— Спасибо, учту.
— Делайте как знаете, да только не забывайте о том, что говорил вам кум.
— Когда они уехали?
— Совсем недавно.
— Ночью или утром?
— Не знаю.
Я поторопился уйти, чтобы не дать волю своему гневу. Несколько минут спустя я снова был в пути. Вскоре, как и предсказывал дядя Бурильяс, шоссе сильно сузилось и углубилось в ущелье, проделанное рекой в скале. Шоссе бежало по самой кромке пропасти, на огромной высоте, над черными, мутными водами, описывая ломаные линии, и действительно ехать было очень опасно. После полудня, усталый, голодный, одеревеневший, я увидел водохранилище Тремп. Солнце пекло немилосердно. Поставив машину в тени деревьев, я разделся и искупался в холодной воде. Мотор сильно перегрелся, и я решил дать ему передохнуть, а заодно и себе. Растянувшись под сенью ивы, я уснул. Когда я проснулся, солнце уже село. Я направился к электростанции. Несколько рабочих подтвердили, что машина компании действительно проезжала здесь, но не остановилась, а, по всей вероятности, направилась либо в Ла-Поблу-де-Сегул, либо в Сорту, а может быть, и в Виелью.
Я поужинал и поехал дальше. Ночь была темной, температура воздуха резко снизилась. Когда взошла луна, я увидел снег, сверкавший на вершинах гор. И хотя холод пробирал меня до костей, я решил ехать без остановок, так как мотор в холодную погоду не перегревался. Машина разваливалась на ходу: переднее крыло едва держалось, запасное колесо укатилось вниз, автомобильный рожок едва держался на одном винтике и ударял о ветровое стекло, тормоза плохо слушались, когда я на них давил, а внизу по-прежнему чернел стремительный поток.
К утру я подъехал к незнакомому селению. У самого въезда возвышался большой дом из сероватого камня, огороженный забором, на котором была прибита доска, а на доске заглавными буквами написано название той самой электростанции, где служили инженеры, о которых упоминал дядя Бурильяс. Я остановил машину и, выйдя из нее, вошел в калитку. В саду мужчина поливал растения. Я спросил у него, не проезжала ли здесь черная машина, принадлежавшая компании. Он ответил, что машина стоит в гараже, а инженеры отдыхают. Я попросил разрешения повидать их. Одного из них разбудили, и он вышел ко мне. Я представился ему, ссылаясь на Леппринсе, и с пристрастием расспросил.