Выбрать главу

Что-то неладно у В. Рыжова со знанием истории начального периода войны. Например, он пишет, что контратака 4-го танкового корпуса генерал-майора А.А. Власова под Бердичевым не состоялась. На самом деле она состоялась в период 9-16 июля 1941 г., в результате чего 16-я танковая дивизия Вермахта понесла ощутимые потери. Об этом же, кстати, свидетельствует в своих известных мемуарах и Г.К. Жуков. Далее вряд ли правомерно связывать окружение советских армий под Киевом с тем, что 37-я армия Власова жёстко защищала город, так как Сталин настаивал на удержании Киева любой ценой. В. Рыжов уничижает Власова и словами о том, что к 1 ноября 1941 г. он вышел из немецкого окружения лишь со своей “военно-полевой женой” А.П. Подмазенко. Полноте, полтора месяца скитаний по тылам противника при неприкрытой враждебности местного населения - это не туристическая прогулка с шашлыками. Напомним, что на Юго-Западном направлении в августе-октябре 1941 г. советские генералы К.Л. Добросердов, П.Г. Понеделин, П.Ф. Привалов, Я.И. Тонконогов, комбриг Н.Г. Лазутин и др. вообще из окружения не вышли - ни с войсками, ни с “военно-полевыми жёнами”. Наверное, это не их вина, но Власов-то вышел. Когда-то в Русской Императорской армии выход из окружения в одиночку по тылам противника считался подвигом.

Пользуясь фантазиями Н.М. Коняева, В. Рыжов вновь грешит против истины, утверждая, что А.А. Власов отсутствовал во вверенной ему 20-й армии Западного фронта в первой половине декабря 1941 г. Распространённое утверждение о том, что он не командовал армией 6-19 декабря “по причине воспаления среднего уха” - не более чем легенда. Во-первых, Власов был упомянут в сводке Совинформбюро в перечне отличившихся советских генералов уже 13 декабря, а во-вторых, 16 декабря на КП у Власова взял интервью американский журналист Л. Лесюер. Наконец, в архивных делах 20-й армии, хранящихся в Центральном архиве Министерства обороны в Подольске (фонд 373, опись 6631), достаточно приказов по армии за декабрь 1941 г. - январь 1942 г., подписанных Власовым. В том числе - о категорическом запрете расстрелов военнопленных противника, о недопустимости представления в штаб армии ложных донесений и сведений о трофеях и т.д. Ещё одна ошибка - за умелое управление войсками 20-й армии в ходе Московского контрнаступления В. Рыжов “наградил” Власова 22 февраля 1942 г. вторым орденом Ленина. На самом деле генерал был награждён орденом Красного Знамени и не 22, а 1 февраля.

Перечисляя фамилии старших командиров 2-й Ударной армии, В. Рыжов походя замечает: “Начальник штаба армии Виноградов погиб. Начальник Особого отдела Шишков застрелился. Комиссар армии Зуев погиб в схватке с немецким патрулём, пытаясь выйти из окружения. Генерал-лейтенант Власов сдался в плен”. Всё-таки неплохо бы автору статьи читать специальную литературу, прежде чем браться за перо. Начальника Особого отдела штаба 2-й Ударной майора госбезопасности звали не Шишков, а А.Г. Шашков. Комиссар И.В. Зуев действительно застрелился во время схватки с патрулём противника, но патруль этот навели на скрывавшегося комиссара местные вольнонаёмные рабочие, работавшие на отметке 105 км железнодорожного участка Бабино-Торфяное. (Что-то комиссары и политработники при выходе из окружения в 1941-1942 гг. часто попадали в подобные ситуации, интересно почему?) Наконец, вопреки заявлению В. Рыжова, генерал Власов в плен к противнику не сдавался. Немцам его выдали местные крестьяне-староверы (ох, уж эти странные местные жители!).

Обстоятельства пленения Власова выглядит в реальности так. К 22 июня 1942 г. подразделения 2-й Ударной армии оказались окончательно рассечены на отдельные очаги сопротивления. Штаб армии 22-23 июня находился близ р. Глушица в районе Дровяного Поля (по карте южнее ж/д ст. Чудово), подвергаясь периодическим атакам пехоты противника. В связи с создавшейся обстановкой командующий, штаб и военный совет армии приняли решение выходить мелкими группами в расположение советских войск 59-й армии. А.А. Власов приказал отделам штаба пробиваться к своим в составе заранее предписанных частей прорыва, сформированных из бойцов 46-й и 382-й стрелковых дивизий. В штабной колонне вместе с командармом оказались 100-120 бойцов и командиров. Среди них были начальники: штаба армии - полковник П.С. Виноградов, Особого отдела НКВД - майор госбезопасности А.Г. Шашков, связи армии - генерал-майор А.В. Афанасьев, разведотдела - полковник А.С. Рогов и др.

Около 23.00 24 июня колонна под прикрытием автоматчиков особого отдела НКВД и бойцов роты охраны двинулась к месторасположению штаба 46-й стрелковой дивизии, но близ р. Полисть попала под артиллерийско-миномётный обстрел противника и рассыпалась. Рогов к своим вышел чудом, а рота особистов была накрыта миномётным огнём в болотах между р. Глушица и р. Полисть. Смертельно раненый разрывом мины Шашков застрелился около 2 часов ночи 25 июня. Группа, в которой остался А.А. Власов (40-45 человек), пересидела обстрел в большой воронке, где командарм получил лёгкое ранение в ногу. 25 июня в 9.30. немцы окончательно перерезали “коридор” в районе Мясного Бора и плотно блокировали истерзанные подразделения армии, окружённые в районе Дровяного Поля. Группа Власова близ бывшего КП 382-й дивизии соединилась с бойцами 46-й дивизии во главе с её командиром полковником Ф.Е. Чёрным, но затем они расстались, решив действовать самостоятельно. В ночь на 28 июня из района Мясного Бора вышли последние шесть бойцов и 29 июня немецкий генерал-полковник Ф. Гальдер сделал в своём дневнике запись о ликвидации окружённой группировки советских войск на Волхове.

25-26 июня вместе с Власовым искали спасения около 50 человек. Есть сведения, что днём 25 июня командарм, потрясённый бессмысленной гибелью армии, впал в шок и находился в таком состоянии несколько суток. Однако “сенсационные” утверждения Коняева о том, что Власов вместе с поваром М.И. Вороновой в период с 27 июня по 12 июля якобы прятался на безвестном КП с запасом продуктов - не более чем художественный вымысел. 26 июня отряд Власова, которым командовал полковник Виноградов, переправился через р. Кересть близ Ольховских хуторов и взял направление на село Вдицко. Примерно с 27-28 июня отряд Власова и Виноградова бродил в районе деревни Шелковка. Днём отсиживались в старых блиндажах и примитивных укрытиях, ночью высылали разведчиков на поиски продовольствия. В скоротечных стычках силы отряда непрерывно таяли. О скитаниях Власова на протяжении первой декады июля и обстоятельствах его пленения 12 июля 1942 г. подробные представления дают показания М.И. Вороновой, допрошенной 21 сентября 1945 г. в Барановичском УНКГБ, а также отчёт переводчика XXXVIII армейского корпуса 18-й армии Вермахта зондерфюрера К. Пельхау. Оба источника совпадают между собой в основных деталях. К концу первой декады июля общим решением командиров отряда было решено пересечь железнодорожную линию Батецкая - Ленинград и выдвинуться по направлению к деревне Поддубье. Вероятно, именно при пересечении железнодорожного полотна полковник Виноградов получил ранение. Начальника штаба от потери крови постоянно знобило, и Власов отдал ему собственную шинель с генеральскими знаками различия.

В ночь на 9 или 10 июля сильно поредевший отряд, насчитывавший не более 25-30 человек, остановился в 2 км от Поддубья. Виноградов предложил дальше пробираться мелкими группами, и отряд распался. Судьба Власова, конечно, могла сложиться иначе. Например, генерал Афанасьев уже 13 июля у деревни Остров встретил партизан под командованием И.И. Дмитриева и вскоре эвакуировался самолётом в тыл. Что касается группы Власова, в ней остались еле живой Виноградов, шофер Погибко, солдат Котов и повариха Воронова. Котов и Погибко, вероятно, повели Виноградова в деревню Ям-Тесово, надеясь оказать ему помощь, но от потери крови начальник штаба скончался. Судьба Котова и Погибко осталась неизвестной, а труп Виноградова в шинели Власова был обнаружен 11 июля патрулём противника из состава XXXVIII корпуса во главе с капитаном М. фон Швердтнером. Первоначально немцы приняли умершего за командующего армией. Но в тот же день вечером Власов и Воронова пришли в соседнюю деревню Туховежи в поисках съестного. Дом, в который они обратились, оказался домом местного старосты. Пока Власов и Воронова ели, староста вызвал местную вспомогательную полицию (“самоохрану”), которая окружила дом и арестовала скитальцев, при этом Власов настойчиво выдавал себя за учителя-беженца.