Цитируя опубликованный 60 лет назад Пражский манифест 1944 г., В. Рыжов не упоминает о том, что написан этот манифест был тремя советскими интеллигентами, репрессированными до войны, - микробиологом А.Н. Зайцевым, сыном священника, архитектором Н.А. Троицким и журналистом Н.В. Ковальчуком. Авторы документы пытались не просто сформулировать какую-то позитивную программу, они выражали чаяния, реально разделявшиеся значительной частью “подсоветских” людей. В. Рыжов практически умолчал о главных положениях Пражского манифеста, хотя они заслуживают упоминания: свержение сталинской тирании, прекращение войны и заключение почётного мира с Германией, на условиях, не затрагивающих чести и независимости России, уничтожение режима террора и насилия, роспуск концлагерей и колхозов, передача земли крестьянам в частную собственность, введение действительной свободы религии, совести, слова, собраний, печати. Нет сомнений, что в конце 1944 г. все власовские мероприятия безнадёжно опоздали, здесь с В. Рыжовым нельзя не согласиться. Но, как свидетельствовал автору в 1995 г. хорошо знавший генерала И.Л. Новосильцев, “Власов хотел этим манифестом показать, за что он и его единомышленники боролись и, в конце концов, отдали собственные жизни”. Пражский манифест ценен именно тем, что он был написан тремя гражданами СССР и, несмотря на условия нацистской цензуры, представлял собой положительный и притягательный документ, привлекавший к Власову сторонников и в 1945 г. Ведь последние 9 командиров Красной армии прибыли из лагерей военнопленных для вступления во власовскую армию… 8-9 апреля. В.Т. Шаламов в “Колымских рассказах” свидетельствует, как один из власовцев, прибывший в 1946 г. на их лагпункт этапом из Италии, сумел чудом сохранить и довезти на Колыму экземпляр манифеста. Многие власовцы и рассчитывали не столько на силу оружия, сколько на действенность собственной политической программы.
Представления В. Рыжова и о власовской армии - Вооружённых Силах КОНР (ВС КОНР) - в той же степени поверхностны. Бывшие бойцы антипартизанской бригады Б.В Каминского, действительно безобразничавшие в Варшаве в августе 1944 г., никак не служили “ядром для формирующейся 1-й дивизии”. Во-первых, в бригаде Каминского к тому моменту, когда началось Варшавское восстание, насчитывалось около 7 тыс. военнослужащих, а в Варшаву был отправлен только сводный полк, сформированный из наиболее маргинальных элементов (1,7 тыс. человек - 25% от личного состава бригады). Во-вторых, из всей бригады Каминского в состав 1-й дивизии были зачислены всего лишь 3,2 тыс. человек, в то время как итоговая численность дивизии превысила 18 тыс. человек. Её основную часть составляли не каминцы, а военнослужащие бывших восточных батальонов РОА, переданные Власову из группы армий “Запад”. Вероятно, среди каминцев были преступники и уголовники, но их мародёрское отношение к гражданскому населению Варшавы мало чем отличалось от отношения военнослужащих Красной армии к гражданскому населению Восточной Пруссии зимой - весной 1945 г. Дело, наверное, не в армейской принадлежности, а в особенностях ментальности советского человека. Кстати, заметим, что при перемещениях маршем 1-й дивизии во второй половине апреля 1945 г. немецкие гражданские власти отмечали дисциплину и корректное поведение власовцев по отношению к местному населению.
В бой против частей Красной армии власовцы вступили в первый раз не в апреле, а 8 февраля 1945 г. В тот день противотанковый отряд полковника И.К. Сахарова добился частного успеха в атаке у местечка Ней-Левин на позиции, занимаемой подразделениями 990-го полка 230-й Сталинской стрелковой дивизии. Боевая операция 1-й дивизии “Апрельский ветер” на Одере 13 апреля, которую В. Рыжов упорно именует “проигранным сражением”, на самом деле проиграна не была. Два пехотных полка власовцев атаковали плацдарм, удерживаемый силами 415-го отдельного пулемётно-артиллерийского батальона из состава 119-го укреплённого района 33-й армии 1-го Белорусского фронта. Во время первой же атаки власовцы заняли первую линию траншей, добившись успеха там, где немцы не могли его добиться два месяца. Но затем в ходе боя командир дивизии генерал-майор С.К. Буняченко отказался от продолжения бесперспективных атак, ввиду сильного артиллерийского прикрытия плацдарма с восточного берега Одера. Он аккуратно вывел полки из боя, а боевые качества власовцев в положительном контексте были упомянуты в сводке Верховного командования Вермахта (ОКВ) от 14 апреля 1945 г.
Вызывает удивление, что В. Рыжов практически ничего не пишет об офицерах, служивших в армии Власова. А ведь среди них были кадровые командиры Красной армии (5 генерал-майоров, 2 комбрига, 29 полковников, 16 подполковников, 41 майор), имевшие отличные аттестации во время службы в РККА, и даже три Героя Советского Союза (лётчики Антилевский, Бычков и Тенников). Ряд командиров Красной армии, пробыв от года до трёх лет в немецких лагерях, присоединился к Власову после публикации Пражского манифеста и создания КОНР, когда уже никто не сомневался в исходе войны. Среди них - полковники А.Ф. Ванюшин, А.А. Фунтиков, подполковники И.Ф. Руденко и А.П. Скугаревский и др. В. Рыжов не сообщает читателю, что в апреле 1945 г. под юридическим командованием А.А. Власова находились более 120 тыс. человек, правда, не успевших завершить переформирование. На вооружении власовской армии, возникшей в период с ноября 1944 г. по апрель 1945 г., состояли 44 самолёта, около 25 танков и бронемашин, более 570 миномётов, 230 орудий, 2 тыс. пулемётов и т.д. Разве что-то подобное имело место в отечественной военной истории? Всего лишь 25 лет отделяли Первую мировую от Второй мировой войны. Но в 1914-1917 гг. ни один попавший в плен кадровый русский офицер не служил на стороне Германии. Попытки формирования воинских частей из русских военнопленных низшего состава также не дали кайзеровскому командованию ощутимого результата. Спустя всего чуть более четверти века ситуация выглядела прямо противоположным образом. Следовательно, что-то произошло в стране за эти 25 лет…
Кроме того, В. Рыжов недостоверно излагает историю вмешательства власовцев в Пражское восстание 5-8 мая 1945 г. Буняченко согласился помочь чешским повстанцем лишь после того, как получил ультиматум от немецкого коменданта Праги генерала Р. Туссенна. Туссенн угрожал применить против 1-й власовской дивизии все силы пражского гарнизона в том случае, если Буняченко будет продолжать игнорировать приказы командования немецкой группы армий “Центр”. И бывшему полковнику Красной армии ничего не оставалось делать, как поддержать повстанцев. Капитан М.И. Якушов никак не мог арестовать генерала Власова 12 мая 1945 г. на глазах “разоружённой власовской дивизии” по той простой причине, что Власов был задержан советскими автоматчиками в глубине американской зональной территории в маленькой колонне из семи автомашин, в то время когда 1-й дивизии уже несколько часов как не существовало. В. Рыжов не упомянул и о том, что десятки тысяч казаков и власовцев, сдавшихся на милость англо-американских союзников, в 1945-1947 гг. ждали кровавые насильственные репатриации в советские зоны оккупации из Лиенца, Платтлинга, Дахау и других столь же страшных мест.