В начале июня произошло очень грустное для флота, а для командного состава в особенности событие - в Москву был вызван всеми любимый и уважаемый Михаил Павлович Саблин, которому верили и которому флот несомненно готов был подчиниться.
Чрезвычайно грустное и тяжелое впечатление произвело прощание Михаила Павловича с флотом на делегатском собрании, когда он со слезами на глазах и в голосе, напоминая, что флот был на высоте своего призвания, выйдя при исключительных условиях из Севастополя в весьма сомнительную базу Новороссийск, буквально без всего, лишь только чтобы не попасть в руки врагу, призывал всех исполнить свой долг, когда придет момент, что он надеется успеть вернуться к флоту, но все же события могут развернуться так быстро, что судьба флота может решиться без него, но, что он, хотя и с глубокой грустью уезжает, но спокоен за флот, так как передает его в руки Александра Ивановича Тихменева (командира линейного корабля "Воля"), которого знает давно и что убежден, что Тихменев с честью доведет флот до конца.
Время шло, неопределенность положения оставалась та же, та же безнадежность в смысле получения технических средств для приведения флота в состояние, отвечающее возможности производить хотя бы самые ничтожные боевые операции, все это сознавалось; кроме того постоянное появление подводных лодок неприятеля вблизи мола, почти ежедневная на небольшой высоте немецкая воздушная разведка и определенная наступательная на Новороссийск тенденция немецкого командования со стороны Темрюка - и в таком виде флот застает известие об ультиматуме Германии, предъявленном на предмет возвращения флота в Севастополь к 14 июня - это было 11 июня.
Делегатское собрание, ознакомленное с ультиматумом, решило флот затопить и предложить командующему разработать план, но ввиду чрезвычайной важности вопроса постановило утвердить это решение лишь только после референдума всех судовых команд, поэтому в 8 часов вечера делегаты разъехались по кораблям, где команды были срочно собраны.
В 12 часов ночи вновь собрались и выяснилось, что подавляющее большинство команды настаивает на том, чтобы в Севастополь не идти, флот не топить, а в случае наступления немцев сражаться до последней возможности и лишь только при явной невозможности отстоять флот, его затопить.
Когда выяснились результаты референдума, комиссар флота Н. П. Глебов-Авилов, убеждая прийти к решению потопить флот, сообщил, что своевременно будет центральным правительством дана радиограмма, ввиду дипломатических соображений, с приказанием идти в Севастополь, но правительство, зная по опыту, что бумажным гарантиям Германии верить нельзя, и будучи уверенным, что по окончании войны флот России возвращен не будет, приказывает флот топить и это радио не числить.
Решение команд поставило как командование так и делегатское собрание в тяжелое положение и собрание разошлось утром, не придя ни к какому определенному решению и выходу из создавшегося положения.
С 12 по 16 июня время проходит в бесконечных делегатских собраниях, не приводящих ни к какому определенному решению.
13 или 14 июня (не помню) была получена открытая радиограмма от центрального правительства приблизительно следующего содержания:
"Германия предъявила ультиматум флоту прибыть в Севастополь не позже 19 июня, причем дает гарантию, что по окончании войны флот будет возвращен России, в случае неисполнения Германия угрожает начать наступление на всех фронтах. Не желая подвергать страну новым неисчислимым бедствиям, предписывает флоту идти в Севастополь с расчетом прибыть туда не позже 19 июня. Все безумцы, противящиеся власти, избранной многомиллионным трудовым народом, будут считаться вне закона. № 141".
Одновременно получена была шифрованная радиограмма (приблизительно) нижеследующего содержания:
"Опыт показал, что все бумажные гарантии Германии не имеют цены и доверия, а посему флот возвращен России не будет. Приказываю флот потопить до срока ультиматума. Радио № 141 не числить. № 142".
Наконец, 14 июня делегатское собрание проходит в присутствии председателя Кубано-Черноморской республики А. И. Рубина{7} и представителей от фронтовых частей.
Председатель в пространной и весьма талантливой речи убеждает никаких мероприятий с флотом не предпринимать, так как военное положение края блестяще, прибывает оружие и резервы, что взятие Ростова на Дону - вопрос нескольких дней, что этот ультиматум касается и Ростовского фронта, на котором тоже предписывается прекратить военные действия против немцев, но они прекращены не будут, но если флот будет уничтожен это гибельно отзовется на моральном состоянии фронта.
Представитель от фронтовых частей в самых оптимистических красках обрисовал состояние боевых частей и стратегическую обстановку, в конце речи горячо и твердо заявил, что предупреждает моряков, что в случае потопления судов, весь фронт в количестве 47 000 человек повернет свои штыки на Новороссийск и подымет на них моряков, так как фронт спокоен пока флот может защищать, хотя бы морально их тыл, но как только флота не будет фронт придет в отчаяние.
На вопрос, заданный председателю Рубину следует ли понимать заявление официальных представителей Кубано-Черноморской республики как призыв к тому, чтобы флот откололся от центральной власти РСФСР, Рубин заявил, что не исполняя в данном случае предписание центра, Кубано-Черноморская республика совершенно не полагает откалываться от центра, вполне признает его, но считает что центр введен в заблуждение относительно действительного положения в крае вследствие плохой информации и технических затруднений в средствах связи и считает, что когда центр узнает действительные причины, побудившие Кубано-Черноморскую республику поступить так, вполне одобрит ее действия.
На вопрос берет ли на себя Кубано-Черноморская республика ответственность за неисполнение флота предначертаний центра, а также берет ли на себя республика, если бы это произошло, полное снабжение флота всем необходимым для его существования, Рубин заявил, что не считает себя достаточно полномочным дать на это ответ, каковой будет дан резолюцией общего собрания ЦИК и предлагает выбрать делегатов дабы сейчас же поехать в Екатериноград (2 часа езды по железной дороге от Новороссийска) на заседание ЦИК.
Делегатское собрание выбирает трех делегатов и решает ждать ответа.
Вполне понятно, какое потрясающее впечатление произвели эти заявления, а в особенности представителя фронта на широкие массы уже деморализованные, сбитые с толку и не способные на большие и определенные решения и еще более ставшие на точку непотопления флота и защиты "до последней капли крови", то есть закрылись щитом для трусливых.
Время шло, атмосфера сгущалась, делегаты не возвращались и началось дезертирство с кораблей отдельных лиц.
Наконец 16 июня утром временно командующий флотом капитан 1 ранга А. И. Тихменев собрал делегатское собрание: заседание началось с внеочередного заявления председателей судовых комитетов линейных кораблей "Воля" и "Свободная Россия" о том, что за истекшую ночь с корабля сбежало свыше 200 человек и что корабли представляют из себя железные коробки, лишенные какой бы то ни было боеспособности. Руководствуясь убеждением, что моральное состояние делегатского собрания весьма тяжелое и таково, что для определенного решения требуется твердое, односторонне высказанное решение командующего (пользовавшего совершенно достаточным авторитетом) и дабы намекнуть ему в каком направлении ему надлежит вести собрание, я выступил со словом, указав, что после заявления председателей судовых комитетов "Воли" и "Свободной России" совершенно ясно, что главные наши силы неспособны даже на самое ничтожное сопротивление неприятелю, хотя бы потому, что даже некому стрелять из пушек, а посему не может быть и речи о каком бы то ни было сопротивлении флота и выход один - сейчас же разработать план потопления и приступить к нему.