Я перешелъ въ минорный тонъ.
Вспомнилъ о невинныхъ, безвременныхъ жертвахъ; m-elle Kaлевичъ — юную, женственную, красивую; ея страшныя страданія, горячую, страстную мольбу спасти жизнь… — Спасите! спасите! молила она…
— А знаете, на меня теперь положительно не дѣйствуютъ чужія страданія…
— Это такъ говорятъ всѣ, ваше превосходительство, кто много и глубоко перечувствовалъ и чувствуетъ, сказалъ Гаммеръ.
— Нѣтъ, право, я какъ-то притупился. Мы быстро подымались на Зубчатку.
Оттуда спустились дорогой, ведущей къ центральной электрической станціи, расположенной въ глубокой лощинѣ, вблизи завода Ноюкса.
Встрѣтили охотника 26-го полка, уже знакомаго читателю г. Загоровскаго (членъ портъ-артур. окружнаго суда), ставшаго молодцевато во фронтъ.
— Здравствуйте, привѣтливо поздоровался комендантъ.
Г. Загоровскій, не моргнувъ глазомъ, вытянувшись въ струнку, приложивъ руку къ головному убору по всѣмъ правиламъ дисциплины, браво отчеканилъ:
— Здравія желаю вашему превосходительству.
Смирновъ подалъ руку.
Загоровскій оставался вѣренъ себѣ и отвѣчалъ, какъ подчиненный.
Многимъ можно было взять примѣръ съ Загоровскаго, я уже не говорю про его выдающуюся храбрость.
Посѣтивъ Семенова, мы скоро были уже въ Старомъ городѣ.
Въ крѣпости ощущалась крайняя необходимость въ изолированной электрической проволокѣ.
Бились, бились — нигдѣ нѣтъ.
Наконецъ сообщили коменданту, что проволока есть у мѣстнаго коммерсанта, нѣкоего г. Коганъ.
Оказывается, что онъ предлагалъ продать ее въ портъ и приносилъ даже образцы.
Командиръ порта нашелъ ее вполнѣ удовлетворяющей требованіямъ, но не пріобрѣлъ, такъ какъ продавецъ заломилъ несуразно высокую цѣну.
Комендантъ крѣпости, узнавъ, что проволока есть, приказалъ начальнику инженеровъ крѣпости, не запугивая г. Когана, поторговаться съ нимъ, а затѣмъ, если таковая окажется, пріобрѣсти ее реквизиціоннымъ путемъ.
С.прошенный господинъ нѣкій Коганъ, отвѣтилъ, что проволоки у него еще нѣтъ, а есть лишь образцы ея. Проволока же по данному образцу заказана въ Чифу, данъ задатокъ въ обезпеченіе заказа, но послѣдній еще не прибылъ.
Въ подтвержденіе изложеннаго г. Коганъ далъ подписку.
Нѣтъ — нѣтъ. Ничего не подѣлаешь.
Спустя нѣкоторое время коменданту докладываютъ, что проволока есть и спрятана она у г. Когана.
Тогда Смирновъ приказалъ комиссіи, въ составѣ комендантскаго штабъ офннера, полицмейстера, жандармскаго офицера и лейтенанта, произвести у г. Когана внезапный повальный обыскъ.
Комиссія явилась, какъ снѣгъ на голову, и приступила къ дѣйствію.
Г. Коганъ до смерти испугался и чистосердечно повѣдалъ всю правду о проволокѣ.
Оказывается, что портовый чиновникъ г. Донецъ, войдя съ нимъ въ соглашеніе, обѣщалъ доставить изъ порта на Голубиную бухту проволоку и уступитъ ему таковую за 23,000 р. (Нормальная стоимость 11,000).
Отправились въ портъ.
Командиръ порта заявилъ, что онъ вообще не понимаетъ, какъ у него быстро исчерпался весь запасъ проволоки, хотя по книгамъ показанъ весь расходъ полностью.
Приступили къ поискамъ.
Проволока была найдена и утилизирована для фугасовъ.
Я не знаю, гдѣ теперь г. Донецъ и г. Коганъ.
Съ увѣренностью можно сказать, что поступокъ ихъ равносиленъ измѣнѣ, за которую они должны были бы быть попросту повѣшены.
Спросятъ: почему они не были повѣшены?
Не знаю.
Шли сентябрьскіе штурмы. Въ госпиталяхъ энергичный наплывъ раненыхъ. Едва успѣвали принимать.
Стонъ и крикъ стоитъ въ палатахъ.
Сестры, фельдшера, не чувствуя усталости, но терзаемые видомъ чужихъ страданій, блѣдные, изможденные, мечутся около страдальцевъ, накладываютъ перевязки, подаютъ лѣкарства…
Доктора оперируютъ — рѣжутъ, рѣжутъ безъ конца.
Одинъ изъ только что отоперированныхъ раненыхъ былъ очень безпокоенъ, страшно громко время отъ времени вскрикивалъ отъ приступовъ страшной боли.
Его стали упрашивать:
— Не шуми, голубчикъ, не безпокой другихъ, сейчасъ, сейчасъ, дорогой, легче будетъ, потерпи немного.
Больной утихъ, утихъ… только навсегда.
Другой.
Лежалъ тихо; глухо, жалобно стоналъ.
Вдругъ стремительно поднялся, сѣлъ и громкнмъ, увѣреннымъ голосомъ:
— Сестрица, я, я сейчасъ умру!
Я сейчасъ умру! возвысилъ голосъ.
Подбѣжали сестра, санитаръ.
— Я сейчасъ умру! — Глаза смотрятъ властно, строго, серьезно. Видимо, въ полномъ сознаніи.