Капитанъ Шеметилло.
1 часъ 15 м. дня.
Курганная и укрѣпленіе 3 въ огнѣ 11" мортиръ. Лощины между фортомъ 3 и укрѣпленіемъ 3 засыпаются шрапнелью.
Поручикъ Кишко.
5 час. вечера.
Фортъ 3, укрѣпленіе 3, Курганная въ огнѣ.
Лейтенантъ Королевъ.
8 час. 15 м. вечера.
Телефонограммы.
30 сентября.
Копіи.
На западномъ фронтѣ безъ перемѣнъ.
Капитанъ Романовскій.
10 час. утра.
Надъ Волчьими горами воздушный шаръ.
Флигель-адъютантъ полковникъ Семеновъ.
12 час. 30 м. дня.
Бомбардировка одиннадцатидюймовыми бомбами изводитъ всѣхъ.
Не можемъ мы къ нимъ привыкнуть.
День-денской по небу шумятъ эти "паровозы".
Бомбардированіе ими начинается часовъ въ 10–11 утра.
День опять ясный, солнечный, безвѣтреный. Уже прохладно.
Все хорошо было бы, если бы не эти страшные "паровозы".
Донеслось пѣніе. Прислушиваюсь.
Приближается. Все явственнѣй, громче.
Не похоронное пѣніе, нѣтъ.
Веселый мотивъ, что-то знакомое.
А-а!
Со стороны Скалистаго утеса приближается рота.
Пѣсня все громче, все яснѣе, отчетливѣе; разбираю слова.
Лихо затягиваетъ запѣвала — звонкимъ, сильнымъ, серебрнетымъ теноромъ.
Увѣренно звенитъ его молодой голосъ въ свѣжемъ воздухѣ.
"… горевать!" протянулъ.
Товарищи полной грудью подхватили послѣднюю нотку— грянулъ припѣвъ.
Сколько силы, сколько воли, ухарства слышалось въ этомъ довольно стройномъ хорѣ!
Рота шла на однодневный покой. Въ баню сходить, почиститься, пообшиться, вещи взять, привольно вздохнуть въ относительно безопасной обстановкѣ. Въ казармѣ все-таки не то, что въ окопѣ. Если выскочить по тревогѣ — не прямо подъ пулю.
Пѣсня постепенно замирала. Надъ головой звучала другая.
Много уже нашихъ соколовъ взвилось орлами.
Не горевали горе, взвивались орлами: умирали, умираютъ и будутъ умирать, когда этого потребуетъ воинскій долгъ.
Только на сѣверѣ забыли артурскихъ орловъ!
1-е октября. Восточный фронтъ.
Телефонограммы.
1 октября.
Копіи.
3 фортъ въ огнѣ. Противникъ въ значительныхъ силахъ передвигается отъ Волчьихъ горъ къ Палиджуану.
Штабсъ-капитанъ Булгаковъ.
6 час. 20 м. вечера.
Японцы въ 40 шагахъ отъ гласиса форта 2. Съ вечера японцы произвели ложную тревогу, открывъ изъ всѣхъ окоповъ огонь. Къ полуночи все стихло.
Капитанъ Головань.
12 час. ночи.
Телефонограммы.
1 октября.
Копіи.
На западномъ фронтѣ безъ перемѣнъ.
Капитанъ Романовскій.
9 час. 20 м. утра.
Усиленное движеніе арбъ отъ Голубиной къ Угловой.
Капитанъ Романовскій.
11 час. утра.
1 октября.
"Вылазку со 2-го форта на первый разъ задумали произвести на разсвѣтѣ, когда ночные рабочіе уйдутъ и въ окопахъ останутся лишь денные траншейные караулы. Къ 5 часамъ 100 человѣкъ вылѣзли по лѣстницамъ на прикрытый путь. Къ сожалѣнію, это были не охотники, и, вмѣсто того, чтобы выползти въ полной тишинѣ, зашумѣли лѣстницами, задѣли и свалили камни съ кордона контръ-эскарповаго укрѣпленія, стали громко разговаривать, подыматься во весь ростъ…"
-
Приказъ Стесселя по адресу поручика Ендрежіевскаго приноситъ свои послѣдствія. Охота къ вылазкамъ пропала. А разъ охоты нѣтъ, нѣтъ энергичныхъ иниціаторовъ — вылазка не можетъ удаться.
Удачныя же вылазки — это полъ-успѣха въ оборонѣ.
Противника нужно все время безпокоить, держать въ страхѣ, утомлять. А разъ этого нѣтъ, онъ преспокойно подвигается впередъ.
Приказъ.
Сентября 28 дня, 1904 года. Кр. Портъ-Артуръ.
№ 174
Въ виду того, что возлѣ отрядной церкви и даже въ нее постоянно ложатся снаряды, предписываю все изъ церкви вынести и передать въ церковь 14-го полка. Часового снять. Все это исполнить до 1-го числа.
Ровно въ 8 часовъ утра непріятель далъ залпъ по городу.
Снаряды рвались по всѣмъ направленіямъ.
Второй залпъ, а затѣмъ началась обычная бомбардировка.