Вообще духъ гарнизона не падаетъ; вѣдь русскому человѣку надо очутиться ужъ въ слишкомъ тѣсныхъ тискахъ, чтобы наконецъ начать энергично изъ нихъ выбиваться, а до этого онъ пальцемъ не шевельнетъ, чтобы отъ нихъ освободиться. Такъ и теперь — плохо приходится, мы не унываемъ, а наоборотъ, будто начинаемъ оживляться. А между тѣмъ тягость осады все замѣтнѣе: наступаютъ холода, по ночамъ бываютъ уже чуть ли не заморозки, въ легкихъ блиндажахъ становится неуютно, а въ окопахъ и совсѣмъ-таки неважно; опасность отъ непріятельскихъ снарядовъ и пуль все больше; пища все скуднѣе… а наши солдатики какъ будто и не замѣчаютъ, а наоборотъ, стали какъ будто веселѣе и оживленнѣе…
Курица стоитъ 13 р., гусь 20 руб., яйцо 1 р. шт., фунтъ муки 1 р.; фунтъ конины 50 коп."…………
Сегодня покойный Сергѣй Александровичъ мягче относится къ нашимъ солдатикамъ.
Болитъ его инженерское сердце, что работы подвигаются медленно.
Оно вполнѣ понятно.
Ему во что бы то ни стало хочется помѣшать работамъ противника, не дать ему возможности охватить траншеями форты.
Но работа ему въ утѣшеніе стала подвигаться быстрѣй.
Всякое проявленіе дѣятельности, сообразительности, удали — приводитъ его въ восхищеніе.
Будучи по природѣ человѣкомъ крайне дѣятельнымъ и энергичнымъ, онъ не выноситъ инертности и медлительности.
Тиски сильно прижали обороняющихся — работа по всему с.-в. фронту закипѣла.
На форту II-омъ настроеніе защитниковъ крайне угнетенное. Боятся взрыва.
Но дѣло нашихъ минныхъ работъ въ надежныхъ рукахъ Рашевскаго.
Телефонограммы.
11 октября.
Копіи.
На восточномъ фроытѣ безъ перемѣнъ. Огонь по городу. Къ окопамъ впереди форта 3 подошли на 40 шаговъ.
Капитанъ Головань.
7 час. утра.
Взрывы нашихъ блиндажей.
Японцы подвигаются очень близко окопами. Продолжаютъ вѣнчать свой фронтальный окопъ.
Не взирая на непрерывную стрѣльбу съ укрѣпленія № 3, противъ него заложили еще новую параллель.
Капитанъ Головань.
3 часа дня.
Въ полдень всѣ орудія въ квадратѣ 472 П открыли залповый огонь по городу, гавани, 3 форту, 3 укрѣпленію и Курганной.
Замѣчалось у дер. Палиджуанъ 500 японцевъ безъ винтовокъ — работали. Тащили 25 пулеметовъ.
Лейтенантъ Ромашевъ.
1 часъ 10 мин. дня.
Телефонограммы.
11 октября.
Копіи.
На западномъ фронтѣ безъ перемѣнъ.
Капитанъ Романовскій.
10 час. утра.
На Ляотѣшанскомъ участкѣ все спокойно.
По скату Сигнальной горки прокладывается телефонный кабель.
Подполковникъ Козляковскій.
12 час. дня.
Въ деревнѣ лѣвѣе Сиротки стояла колонна; фортъ 4 разогналъ.
Полковникъ Ирманъ.
2 часа 20 мин. дня.
На западномъ фронтѣ безъ перемѣнъ. Рѣдкій ружейный огонь по нашимъ окопамъ.
Капитанъ Романовскій.
6 час. 30 мин. вечера.
11 октября.
"…Вчера утромъ въ нашей лѣвой галлереѣ передъ фортомъ No II услышали звукъ работъ непріятеля, на этотъ разъ уже болѣе опредѣленный, чѣмъ наканунѣ; судя по силѣ звука, непріятель не ближе 10–12 саженей и идетъ впередъ, однако звуки очень неясные, судить по нимъ опредѣленно — трудно.
Сегодня звуки много явственнѣе, но они тотчасъ же замолкаютъ, какъ только мы пріостанавливаемъ свою работу…
Видимо, бросаются мелинитовые патроны, осколкомъ одного изъ которыхъ вчера раненъ во рву саперный офицеръ прапорщикъ Ростовцевъ…"
CXXXVII
Городъ сегодня неистово бомбардируется.
Обстрѣливаютъ его залпами и обстрѣливаютъ немилосердно.
Ожесточились японцы.
Особенно много рвется снарядовъ на улицахъ, прилегающихъ къ порту.
Зашелъ въ госпиталь, гдѣ лежитъ Де-Лакуръ.
Снаряды все время съ воемъ и свистомъ летятъ черезъ домъ, рвутся на улицѣ, въ порту, близко, совсѣмъ, совсѣмъ близко.
Тяжелое положеніе раненыхъ!
Ежеминутно, ежесекундно снарядъ можетъ ворваться въ палату. Стараешься объ этомъ не думать.
Но раненые, видимо, мало обращаютъ вниманія на эту страшную опасность.
Положеніе безысходное.