Показался "Пересвѣтъ". Но во что онъ превратился? Мачты сбиты, трубы разворочены. Кренъ на правый бортъ, дифферентъ на носъ.
Истерзанный, едва узнаваемый "Пересвѣтъ" двинулся за "Ретвизаномъ". За нимъ шли изуродованныя "Побѣда" и "Полтава", съ подведенными пластырями въ подводныхъ пробоинахъ.
Снарядовъ на броненосцахъ едва хватило бы на двухчасовой бой.
Когда "Ретвизанъ" и "Пересвѣтъ" повернули — броненосцы противника сразу прекратили огонь и отошли на разстояніе внѣ выстрѣла, а вмѣсто нихъ стали приближаться крейсера съ видимымъ намѣреніемъ атаковать наши броненосцы.
Навстрѣчу имъ бросились "Аскодьдъ", "Новикъ" и "Діана". Японцы отъ боя уклонились.
Наступали сзгмерки, начало быстро темнѣть.
Бой совершенно прекратился.
Приближались минныя атаки.
О какомъ бы то ни было строѣ не было и помину. Всѣ корабли разбрелись.
Ясно было одно: всѣ суда повернули къ Артуру.
Японцы, сомкнувшись, образовали стальной непроницаемый полукругъ.
"Монголія" очутилась отрѣзанной и шла за эскадрами.
Общія очертанія судовъ еще различаются. Въ разныхъ направленіяхъ раздаются выстрѣлы. Но различить своихъ и чужихъ трудно.
Иногда съ душу леденящимъ воемъ перелетаетъ снарядъ и разрывается въ сторонѣ. Гулъ взрыва, всплескъ воды — и опять тихо.
Спускалась ночь. Небо облачно, мѣстами, какъ бы прорвавшись, сверкаютъ звѣзды. "Монголія" идетъ то среднимъ, то малымъ ходомъ, сообразуясь съ паденіемъ снарядовъ.
Ночь. Судовъ не видно.
Видны лишь то багрово-красныя, то фосфорическія вспышки, за ними громъ и грохотъ выстрѣловъ и взрывовъ.
Бой возобновился. Временами "Монголія" совсѣмъ останавливается, отходитъ назадъ.
Судовъ совсѣмъ уже не видно.
Полная неизвѣстность. Куда итти? Гдѣ свои, гдѣ враги? Оріентируются по вспышкамъ.
Минутами на морѣ наступаетъ полная тишина.
Океанъ притаился — темный и холодный.
Небо молчитъ.
На землѣ идетъ кровавая борьба.
Около 10-ти вечера, послѣ наступившей полной тишины показались вспышки въ 2-хъ мѣстахъ. Раньше "Монголія" ихъ держала по носу. Вдругъ онѣ раздѣлились: вспышки идутъ по носу и слѣва.
Такъ какъ по направленію вспышекъ слышались залпы малокалиберной артиллеріи, покрывавшіеся гуломъ большихъ орудій, явилось предположеніе, что началось самое ужасное — минныя атаки.
"Монголія", опасаясь плавающихъ минъ, отошла вправо.
Кругомъ, кромѣ вспышекъ и гула орудій — вода и сумрачный небосводъ. Снаряды то и дѣло перелетаютъ и ложатся то вправо, то влѣво. Иногда ложатся близко, очень близко. Вода, поднятая снарядомъ, съ шумомъ рушится.
"Монголія" даетъ полный ходъ и уходитъ изъ расширяющейся линіи огня.
Около часу ночи къ западу вспышки участились, началась густая стрѣльба — шло усиленное отраженіе минной атаки.
По соображеніямъ, тамъ долженъ былъ находиться "Цесаревичъ".
Среди орудійнаго гула и грохота раздался страшный взрывъ — и все смолкло.
Помимо густой канонады, въ разныхъ направленіяхъ слышались короткіе залпы, доносились отдѣльные выстрѣлы.
Это говорило за то, что эскадра начала постепенно разсѣиваться и уже не представляла изъ себя компактной боевой массы.
Ночь.
Темно, тихо, грустно.
Всѣ разбрелись по палубѣ. Кто сидитъ. Кто прогуливается. Тихо бесѣдуютъ. Всѣмъ не по себѣ.
Командиръ "Монголіи" на мостикѣ. Вахтенный докладываетъ, что что-то идетъ рядомъ. Всѣ пристально всматриваются. Застопорили машину. На темной поверхности океана всплыли три гигантскихъ мины.
Жутко всѣмъ и каждому.
Тихо кругомъ. Только шипитъ машина, стучатъ вентиляторы.
Напрягли до крайности зрѣніе. Разобрали: не мины, а миноносцы.
Когда шли минныя атаки, всѣ нервничали, но каждый хотѣлъ скрыть то, что творилось въ душѣ. А на душѣ было тяжело. Сколько сердецъ здѣсь и кругомъ билось тревожно! Каждый выстрѣлъ, каждая вспышка болѣзненно отзывались въ нихъ.
Почти всѣ на pont пассажирскаго парохода (Монголія — экспрессъ Восточно-Китайской ж. д., совершавшій рейсы между Артуромъ, Японіей и Шанхаемъ, прекрасно оборудованный пароходъ). Совершенно мирная обстановка, только вспышки и громъ выстрѣловъ напоминаютъ о тяжелой и безпросвѣтной дѣйствительности.
Нѣтъ-нѣтъ, да кто-нибудь и скажетъ:
— Ничего не видно. Круомъ гремитъ. Быть можетъ, сейчасъ кто-нибудь идетъ ко дну, раненые мучатся, страдаютъ, погружаясь навѣки въ холодъ бездоннаго океана.