В июле 1908 г. в Киеве состоялся Всероссийский миссионерский съезд. На этом съезде православные церковники обсуждали методы противодействия растущему революционному движению. В частности, съезд решил просить святейший синод организовать празднование 200-летия со дня смерти святого Димитрия Ростовского, поставить вопрос о канонизации Анны Кашинской и о перенесении мощей Ефросинии Полоцкой из Киева в Полоцк.
Мы уже говорили, как была вторично канонизирована княгиня Анна Кашинская. Определенные цели преследовало и перенесение мощей Ефросинии Полоцкой из Киева в Полоцк. В западных губерниях, как и повсюду в России, нарастало революционное движение. Поднималось на борьбу крестьянство. Вел классовые бои пролетариат. Перенесение останков Ефросинии из Киева в Полоцк по замыслу правящих кругов и церковников должно было отвлечь массы от событий, происходивших на западе России. Кроме того, культ этой святой, как полагали православные церковники, мог помочь в укреплении позиций православия в западных областях, где имела влияние католическая церковь.
О целях, которые преследовались перенесением мощей Ефросинии Полоцкой, свидетельствует ходатайство местных гражданских и духовных властей перед синодом. В нем, в частности, говорилось: "Не признаете ли возможным ввиду крайней скудности в Полоцкой епархии древней, особенно чтимой святыни православной... в настоящее тяжелое время, когда приходится стоять лицом к лицу... с распространяющимся безверием и его гибельными последствиями, возобновить перед святейшим синодом ходатайство о перенесении св. мощей"{137}.
В политических целях было осуществлено и празднование 200-летия со дня смерти святого Димитрия Ростовского, которого православные богословы называют "златословесным учителем", "одним из самых выдающихся российских архипастырей начала XVIII века"{138}.
Димитрий Ростовский действительно имел немалые заслуги перед церковью. Ему принадлежит составление Четий миней - сборников жизнеописаний святых русской православной церкви. В течение многих лет писания Димитрия Ростовского использовались церковниками для пропаганды культа святых. Один из современных богословов пишет: "Церковные проповедники находили в них неистощимый материал для своих поучений, примеры осуществления заповедей евангелия в жизни. Рядовым людям указывался здесь путь спасения во всех условиях жизни; все могли найти здесь образец и пример, которому могли бы следовать: доблесть воинов, целомудрие женщин, подвиги преподобных и, главное, ощущение живой и действенной веры в бога"{139}.
Известны и другие писания Димитрия Ростовского, прежде всего его "Розыск о Брынской вере" - сочинение, направленное против старообрядчества. Это сочинение православные миссионеры использовали в борьбе против раскола и русского сектантства.
Но не только за богословские писания Димитрии Ростовский был канонизирован церковью. Он проявил себя как ревностный служитель престола. Этот мотив, кстати, был выдвинут при подготовке празднования 200-летия со дня его смерти. В отчете обер-прокурора святейшего синода Димитрий Ростовский характеризовался как защитник самодержавной власти.
В годы первой мировой войны русская церковь провела еще одну инсценировку: перенесение мощей "отрока Гавриила" из Слуцкого Троицкого монастыря Минской губернии в храм Василия Блаженного в Москве.
"Отрок Гавриил" - ничем не примечательный святой. И может быть, о нем и не вспомнили, если бы не события тех лет. Имя его использовалось самыми реакционными монархическими элементами для разжигания национальной розни, разгула антисемитизма и укрепления православной веры. По церковной версии, Гавриил, сын поселян из деревни Зверки, неподалеку от Белостока, стал жертвой ритуального убийства. Местные евреи якобы зверски убили его, выпустив кровь и бросив тело в поле. Случилось это будто в 1690 г., а в 1755 г. мощи отрока были перенесены в Слуцкий монастырь. Имя его попало в православные святцы.
Об этом вспомнили во время первой мировой войны, когда монархист и черносотенец протоиерей Восторгов, настоятель собора Василия Блаженного, установил перенесенные в Москву мощи в своем соборе. Торжественные молебны и черносотенные проповеди разжигали в верующих антисемитизм. Все это должно было отвести гнев народа от самодержавия и заглушить недовольство войной. Когда же в 1919 г. специальная комиссия вскрыла гробницу "отрока Гавриила", то вместо нетленных мощей в пустом ящике она обнаружила всего лишь одну невесть кому принадлежавшую косточку.