А можно ли согласиться с утверждением И. Ковалевского о том, что юродивые «были единственными обличителями нечестивых, утешителями и защитниками несчастных, без вины страдавших?»[151] Это прямое искажение истории, сознательное извращение фактов, попытки замолчать революционное движение масс, выступления русских вольнодумцев и т. д. Духовенству важно показать прогрессивность христианства на всех этапах человеческой истории, и оно пытается делать это, хотя бы ценой подтасовок, извращения истории.
Среди юродивых, канонизированных православной церковью, пользуется почитанием блаженный Прокопий Устюжский. В житии рассказывается, что был Прокопий иностранным купцом. Попав в Новгород, он познакомился с православным вероучением. Жизнь православных иноков так подействовала на него, что он «роздал имение бедным и удалился в Хутынскую обитель, вступив на новый путь жизни, на путь юродства». Жизнь свою Прокопий провел в Великом Устюге. Ночами он молился на церковной паперти, а «днем ходил по городу глупцом». Чудачества Прокопия вызывали насмешки со стороны горожан. «Над ним насмехались, его бранили, били…» — рассказывается в житии. Но, утверждают составители его жития, Прокопий сносил все это безропотно и даже был счастлив, что терпел во имя божье. И господь, конечно, не оставил своего угодника. Однажды в лютый мороз ангел, посланный богом, спас юродивого от смерти, согрев его своим теплом. К тому же бог наделил Прокопия даром «чудотворения» и пророчества. А это открыло простор перед православными сочинителями, которые не пожалели своей фантазии для описания чудес Прокопия Устюжского.
В качестве одного из образцов истинно христианского подвига юродства православная церковь выставляет Исаакия Затворника, жившего в XI столетии.
Исаакий был богатым торопецким купцом, но, «почувствовав в себе святость», он раздал свое состояние нищим и ушел в монастырь, где «начал вести жизнь строгую: надел власяницу, велел купить козла, снял с него кожу и сверх власяницы покрылся сырой козлиной кожею… затворился в тесной пещере в четыре локтя, и здесь молился богу со слезами; пищею его служила просфора и то через день, и воды пил он в меру… так провел он 7 лет, не выходя на свет, не ложась на бок, но сидя, предаваясь ненадолго сну».[152]
Ну и, конечно, составители жития св. Исаакия Затворника, действуя по образцам своих предшественников, описывают чудесные видения, которые будто бы являлись ушедшему от мира купцу.
Исаакий ничем не отличался от других юродивых. Ходил в рубище, терпеливо переносил «побои и наготу, и холод день и ночь». «Раз ночью затопил он у себя печь в пещере; печь была худая, огонь разгорелся и пламя стало пробиваться сквозь щели печи. Не имея чем заслонить скважины, он стал на щели босыми ногами и сошел только тогда, как прогорела печь». Зачем? — можно задать вопрос церковным авторам. Действительно, зачем? Ради чего человек становится босыми ногами на огонь, подвергает себя подобным мучениям? Можно ли найти этому объяснение с точки зрения здравого смысла? Конечно, нет. Но в поведении христианских святых, которые вели аскетический образ жизни, и прежде всего юродивых найти здравый смысл не так-то легко. И это характерная особенность жизнеописаний святых угодников, которыми церковь потчует своих верующих.
Юродивые, «покровители» местного населения, имелись во многих городах дореволюционной России. В Новгороде, например, таким покровителем был уже упоминавшийся «чудотворец» Михаил Клопский. Другим покровителем Новгорода считался блаженный Николай Кочанов, день памяти которого русская православная церковь отмечает 27 июля.
Жизнеописание праведного Николая мало чем отличается от жизнеописаний других юродивых. Те же восхваления его праведной жизни, те же привычные слова о его благочестии. Те же чудеса, пророческий дар и прочие атрибуты. Как повествует его житие, скончался он в июле 1392 г., а в 1554 г. над его гробом был заложен каменный храм во имя великомученика Пантелеймона. Культ Николая был широко распространен в дореволюционной России. Храм великомученика Пантелеймона в Новгороде был переименован в Николо-Кочановский. Внимание к этому храму проявляли даже члены императорской фамилии. Когда 27 июля 1831 г. у царя Николая I родился сын, он назвал его в честь покровителя Новгорода блаженного Николая. «С этого времени обильно полились царские щедроты на Николо-Кочановскую церковь. Сам император Николай Павлович, а потом августейший сын его, носитель имени блаженного Николая Кочаиова, великий князь Николай Николаевич, спешили жертвовать на церковь юродивого Николая и деньгами и вещами. Так, в 1832 г император пожертвовал в Николо-Кочановскую церковь 200 рублей ассигнациями на устройство серебряной ризы на образ угодника божия… В 1844 г. новой царской щедротой в 1128 рублей был возобновлен иконостас, поврежденный в 1842 г. молнией… В 1847 г. на сумму 500 рублей, пожертвованную великим князем Николаем Николаевичем, построена часовня…»[153]