За притворным сочувствием фашистских пасторов стояли их затаенные планы использования церквей под кирки.
Советское правительство регламентировало свое отношение к Церкви особым законодательством, и в строгом соответствии с ним оно поставило Церковь в условия, благоприятствующие ее совершенству, в духе первохристианства, и достижению ею чрез это христианского спасения. В храмах православных мы свободно молимся Богу, освящаемся таинствами и удовлетворяем свои высокие духовные, религиозные потребности.
Настоятель Тихвиской села Душоново
Священник Сергей Лавров
20 марта 1942 года.
День Похвалы Пресвятой Богородицы.
Мы свободно исповедуем нашу веру в Господа Иисуса Христа
Не раз наша пресса, опровергая немецкие вымыслы, употребляла народное выражение: «с больной головы на здоровую». Мне кажется, оно полностью подойдет и к немецким утверждениям, будто в России религия подвергается гонениям в духе времен первого христианства.
Факты жестокости и издевательств немцев над пленными красноармейцами и мирным населением, варварские разрушения православных храмов и т. п. говорят о том, что немцы воскресили далекие времена Неронов, Диоклетианов и тому подобных извергов рода человеческого. Мы же продолжаем в нашей стране изо дня в день, из года в год свободно молиться в православных храмах и совершать все таинства и обряды своей веры: крестить детей, служить молебны, панихиды и пр. Никто нам не препятствует свободно исповедывать нашу веру в Господа Иисуса Христа, во плоти пришедшего и паки грядущего со славою судити живым и мертвым. И мы, исповедуя эту веру, благодарим Господа, что Он в новых условиях нашей жизни помогает нам стать истинными последователями Христа. Сколько бы ни уверяли нас немцы в том, что они — рыцари «крестового похода», идущие во имя Бога против безбожия, мы никогда не поверим им, потому что в их жестоких и позорных деяниях мы совершенно не видим и не чувствуем милующего Христа.
Русский верующий народ продолжает, вопреки уверениям немцев, получать свою духовную пищу в Церкви Православной — в ее богослужении, в священных обрядах, праздниках и т. п. — и он нутром своим чувствует фарисейскую, даже больше — демоническую ложь фашистских уверений и отвергает их. В наших храмах, где никто и ничто не мешает нам молиться, мы будем умолять Господа, дабы Он помог нашему воинству во мнозем дерзновении и мужестве победить врагов и отогнать их от пределов российских. Мы будем молиться герою Ледового побоища, нашему святому благоверному князю Александру Невскому, чтобы он пришел на помощь своему родному народу и помог побороть борющихся с нами. Отправляясь в бой с врагами, он сказал: «Не в силе Бог, а в правде». Так и мы, все русские люди, молясь о победе над фашистами, будем говорить: «С нами Бог и его святая правда, и мы победим!»
Московской области, Пушкинского района, села Муромцева
протоиерей Владимир Тростин
27 марта 1942 года.
День памяти преподобного Венедикта.
Глава вторая
Православная Церковь и война
В этой главе собраны некоторые слова и поучения представителей Русской Православной Церкви, раздавшиеся с амвонов храмов в первые месяцы войны с фашистскими захватчиками.
Ударами священного набата прозвучали слова Блаженнейшего Сергия, Митрополита Московского и Коломенского, на молебне о победе русского воинства, когда он сказал: «Родина наша в опасности и она созывает нас: все в ряды, все на защиту родной земли, ее исторических святынь, ее независимости от чужестранного порабощения. Позор всякому, кто бы он ни был, кто останется равнодушным к такому призыву».
Защита родины — дело, общее всем русским людям. Родина — это наш дом. И всякий знает, что если в твой дом приходит хозяйничать вор, то добра не жди. Наш дом нужно защищать всем кто и как может.
Русская Православная Церковь, хранящая заветы Христовы и святых апостолов, всегда жившая со своим народом одною жизнью, горячо откликнулась и сейчас на несчастье, обрушившееся на нашу родину, и, по призыву своего Главы, целиком отдала себя на служение Родине и русскому верующему народу в эти дни отечественной войны. Русская Православная Церковь едина со своим народом. Его горе — ее горе, его радости — ее радости.