Я успокаиваюсь. Я нарочно выбрал эти вопросы из тысячи других, потому что прочитал столько ответов в книгах, якобы рассказывающих правдивую историю Робинзона, историю Александра Селькирка, вдохновившую Даниеля Дефо, правдивую-историю-которая-вдохновила-на-создание-Робинзона-Крузо. Тогда как единственный ответ на все эти вопросы – «неизвестно». Можно выдумывать, пытаться угадать, но нам это неизвестно. Если кто-то захочет рассказать правдивую историю, он не должен отвечать на подобные вопросы. Но, когда принимаются писать, принимаются и выдумывать, Дефо завещал нам это. Итак, рассказывают то, что знают доподлинно, а когда упираются в неизвестность, то строят домыслы и предположения. Это нам свойственно.
История потерпевшего кораблекрушение, оставшегося в одиночестве на необитаемом острове, – это история обо всех и о каждом из нас. Это история о робизоне, робинзоне с маленькой буквы: имя нарицательное, нечто общераспространенное. Как миллиарды землян, я могу спросить себя: как бы я вышел из этой ситуации? Как, предоставленный сам себе на острове, будь я Адамом или Ноем, я начал бы с себя историю человечества. Миллиард воображаемых одиночеств, миллиард вариантов. Обобщим: это миф, миф о робинзоне. С маленькой буквы.
Спал ли Селькирк в эту первую ночь? Неизвестно. Моряк говорит, что он не знает. Он прав. В отличие от нас, он не хочет выдумывать. Уснули бы вы вечером того дня, оказавшись в одиночестве на необитаемом острове? Домысливать вам.
Ладно, вижу, вы все еще не теряете интерес: вы здесь, чтобы разобраться. Что происходило в голове Александра Селькирка, когда корабль «Пять портов» исчез за горизонтом и спустилась ночь? Вам не хватает воображения? Тогда вам поможет моряк. Но я прошу вас хранить молчание. Слушайте моряков, только моряков. И пусть смолкнут другие голоса! Слушайте музыку слов моряков. Эта музыка скрипучая, певучая, надрывная, музыка заговора и бунта, музыка тех, кто проигрывает в наперстки за десять минут жалованье за десять лет вперед. Но все же язык, который вы сейчас услышите, не вполне таков. Тише! В каюте капитана слышно, как перо царапает по бумаге. Пламя масляной лампы немного колеблется: корабль дает крен. Корсар склонился над листом. Здесь пишут мало, чтобы экономить бумагу. Пишут о том, что делают. Пишут о том, что видят, если увиденное чем-то поражает, а такое часто случается. Пишут для судовладельца, требующего отчета о добыче. Описывают береговую линию, направление течений и характер дна для тех, кто пойдет этим путем в будущем. Описывают то, что происходит: заметили парус, погнались за ним, старший матрос умер… Ведут журнал.
Читайте. Если вы умеете слышать, то моряк может помочь. И так вы приблизитесь к истине. Почитайте то, что писали моряки Уильям Фунел, Вудс Роджерс, Джон Уэльб, Бэзил Рингроз, Уильям Дампир… вы лучше представите то, что происходило в голове у Александра Селькирка в первый вечер перед тем, как заснуть в одиночестве.
Не ждите лиризма, напротив. Отчеты моряков, которые мы здесь переводим и воспроизводим, – ода литоте, преуменьшению. Моряки пишут для равных себе: умереть на борту, упасть в море, устроить бунт, сойти с корабля, напиться до смерти, потерять ногу или глаз – все это повседневные происшествия. Они не вдаются в подробности и отмечают, что матрос умер тремя днями позже прохода мыса Горн, только чтобы оценить его имущество, продаваемое, как это принято, с торгов. Новый остров, неизвестное животное или дерево – вот что заслуживает описания.
Остров Хуан-Фернандес переименован несколько лет назад. Отныне он называется остров Робинзона Крузо. Второй остров архипелага, притаившийся в двухстах километрах дальше от материка, называется остров Александра Селькирка; шотландский моряк никогда не ступал на него, остров по-прежнему необитаем. Победил вымысел. Дефо открыл уже более не закрывавшуюся дверь. Он высвободил историю кораблекрушения из железного ошейника действительности. Он так победно дал волю воображению, что даже те, кто хочет рассказать правдивую историю, лежащую в основе его культового романа, не могут удержаться, чтобы не восполнить пробелы выдумками.
Забавно, что Дефо дает волю воображению и при этом использует литературный прием, говорящий о достоверности и документальности! «Робинзон Крузо» – это так называемая история потерпевшего кораблекрушение, рассказанная им самим. И когда писателю осмеливаются заметить, что это выдумка, то Робинзон лично отвечает сомневающимся в предисловии к третьему тому своих приключений[4]:
4
Defoe Daniel. Serious Reflections During the Life and Surprising Adventures of Robinson Crusoe: With his Vision of the Angelick World, written by Himself. Londre, 1721.