Ко времени царствования Николая II функции охраны персоны царя исполняли личный его величества Конвой и личный его величества сводный полк. Последний был сформирован в последнее десятилетие перед Первой мировой войной из особо надежных капралов, набранных из разных гвардейских и армейских частей. Конвой состоял из двух сотен (то есть эскадронов) кубанских и терских казаков.
И кубанские, и терские казаки Конвоя носили традиционное платье – черкески, длинные кафтаны ниже колен с широкими рукавами и несколькими газырями (то есть нашитыми сверху гнездами для патронов) на груди. Поскольку казаков Конвоя можно увидеть рядом с царем на большинстве официальных фотографий, за границей прочно укоренилось мнение о том, что черкеска – типичная казачья одежда, которую носили все казаки. Это не так. По происхождению – это традиционная одежда кавказских горцев, которых в северных предгорьях сдерживали кубанские и терские казаки, поселенные там специально для этой цели. Эти и только эти казаки переняли у горцев их традиционную одежду[7] и дали ей название по имени воинственного мусульманского племени черкесов – своих основных противников.
Казаки Донского, Уральского и нескольких Сибирских войск носили форму того же типа, что и остальные части российской армии, исключая широкие штаны с цветными лампасами шириной два с половиной дюйма, которые с небольшим припуском заправлялись в сапоги. Лампасы разных казачьих войск различались по цвету – красные у донских казаков, фиолетовые у уральских, желтые у забайкальских и т. п. В гвардейских частях лампасов не было. Но казаков всегда можно было узнать по тому, как залихватски носили они свои фуражки, и по торчащему из-под козырька чубу – одной из традиционных казачьих привилегий было разрешение не стричь коротко волосы, как делали в остальных частях русской армии.
А теперь вернемся к истории Донской казачьей гвардейской батареи, написанной моим отцом. Значение одного факта из этой книги, представляющего общий исторический интерес, я осознал много позже, когда прочел в Америке о «казачьем генерале Линкольна». Так называли бригадного генерала Джона Бэзила Турчина. Предполагалось, что до эмиграции в Америку в 1856 г. он служил в императорской гвардии и был офицером донской казачьей артиллерийской части. Но Турчиным он стал только после эмиграции. В книге отца есть список всех офицеров, служивших на батарее, приводятся их имена, когда и откуда пришли они на батарею и на какой пост ушли. В этом списке под номером 12 я обнаружил Турчина под его подлинным именем – Иван Васильевич Турчанинов.
Большая часть интересных исторических деталей в книге отца имеет отношение к турецкой кампании 1877–1878 гг. и к абиссинской экспедиции 1898 г.
Мало кто из американцев представляет себе, насколько сильна была среди русских всех сословий искренняя симпатия к славянским и греческим братьям-христианам, не одно столетие страдавшим от гнета турок-мусульман. Тринадцатилетним мальчиком я сорвал голос во время демонстраций на улицах Санкт-Петербурга, вопя лозунги в поддержку антитурецкой Балканской коалиции 1912 г. Могу заверить вас как очевидец, что в этих демонстрациях совершенно искренне и добровольно участвовало множество людей всех возрастов.
Турецкая война 1877–1878 гг. известна в России и в славянских Балканских странах как Освободительная война.
Американский военный атташе тех лет Ф.В. Грин[8], который провел всю кампанию 1877–1878 гг. в русской армии, высоко оценил роль России на Балканах, проявив при этом здравомыслие, глубокое понимание и прозорливость.
Отец всегда активно интересовался этой кампанией. Он заказал даже копию картины (см. фото 8) и повесил ее в гостиной. Оригинал картины находился во дворце великого князя Михаила Александровича. На ней изображен один из эпизодов той войны – переход колонны генерала Рауха по горной тропе, которую турки не позаботились перекрыть, считая непроходимой. Донская казачья батарея, как показано на картине, действительно потеряла зарядный ящик, но остальные упряжки прошли; в результате русские войска зашли туркам во фланг и вынудили их оставить укрепленные позиции. Ф.В. Грин в своих мемуарах перечисляет все те же части колонны Рауха, которые приводит в своей книге и мой отец.
В нашей гостиной висела еще одна картина, побольше, которую отец лично заказал и оплатил художнику. На ней был изображен еще один эпизод все той же турецкой кампании. Сержант Донской казачьей гвардейской батареи Аведиков вынужден был задержаться в болгарской деревне, чтобы починить ось двуколки с денежным ящиком батареи, и отстал от стремительно наступавшей гвардейской конной дивизии (частью которой была батарея). С ним было всего восемь казаков. К тому моменту, когда ось была починена, со всех сторон деревни уже были отступающие турецкие войска. Турки, правда, не знали о присутствии казаков.
8
Прямой потомок известного сподвижника Вашингтона Натаниеля Грина, командовавшего во время Американской революции армией Юга.