Интересно отметить, что французская версия рассказа о пересечении Нила появилась в парижской l’Illustration только через год с лишним – 13 января 1900 г. Не считая неизбежной, очевидно, западной журналистской клюквы[9] (капрала Щедрова превратили в «бригадира Sochtchedroflf», а полковника Артамонова, донского казака, в «отпрыска очень древнего боярского рода»), в целом французский рассказ отдавал должное личной храбрости троих русских. Вот что они писали: «…Лодок не было; ни абиссинские солдаты, ни местные негры ни за какие деньги не соглашались плыть через широкую, глубокую и стремительную реку, населенную гиппопотамами и крокодилами».
С учетом международной политической ситуации меня не удивляет, что l’Illustration ни словом не упомянула ни о водружении французского флага, ни о присутствии в отряде Тассамы больного французского офицера. Статья не слишком убедительно объясняет подвиг Артамонова и его людей необходимостью «провести разведку на левом берегу» Нила. У читателя могло создаться впечатление, что весь поход был чисто абиссинским предприятием, прихотью негуса Менелика, а несколько храбрых русских, случайно оказавшихся поблизости, просто решили помочь. Мне кажется, все это наглядно показывает, каким надежным другом была Российская империя: она помогала союзникам и не требовала признания своих заслуг.
В начале Русско-японской войны 1904–1905 гг. в русской армии был внедрен новый тип полевого орудия – замена более старой модели, которую можно увидеть на фото 6. При этом упряжки остались прежними. Гвардейская батарея стала первой казачьей частью, получившей новые орудия. После этого на фронт отправилась команда из двенадцати обученных отцом инструкторов-добровольцев, которые должны были помочь всем казачьим артиллерийским частям освоить новую технику. На фотографии 11 можно увидеть эту команду в черных меховых шапках Дальневосточной армии.
В последние четыре года перед Первой мировой войной были отпразднованы памятные даты трех не связанных между собой иностранных вторжений в Россию с Запада – из трех предыдущих столетий. По поводу всех трех юбилеев устраивались многочисленные торжества, благодаря чему исторические факты, имевшие отношение к этим событиям, глубоко запечатлелись в моей памяти.
В 1909 г. исполнилось двести лет Полтавской баталии, в которой Петр Великий нанес королю Швеции Карлу XII решительное поражение. Вторгаясь на Украину, шведский король ошибочно полагал, что его тайный союзник гетман Мазепа привлечет на его сторону местное население.
В 1912 г. исполнилось сто лет вторжению Наполеона в Россию, битве при Бородине, которая ничего не решила, сожжению Москвы и катастрофическому зимнему отступлению французских войск.
Но особенно богатым на исторические годовщины оказался 1913 г. Сначала – трехсотлетнего краха польского вторжения[10] в Россию. Поляки привели с собой претендента на русский трон, который тайно принял римско-католическую веру. Они захватили Москву, но местное население восстало и уничтожило самозванца. Смутное время прекратилось с избранием на трон Михаила Федоровича Романова, который в 1613 г. стал первым царем династии Романовых.
Затем – столетие битвы при Лейпциге, где особенно отличился лейб-гвардии Казачий полк. Бригада французских кирасир генерала Латур-Мобура пробила строй прусской пехоты, опрокинула прусскую батарею и уже неслась вверх по склону холма, с вершины которого за ходом сражения наблюдали три монарха-союзника – русский и австрийский императоры и король Пруссии. Казалось, ничто уже не преграждало путь французам, однако за холмом находились донские казаки гвардейского полка. Александр I приказал им контратаковать. Что казаки с успехом и проделали. Они осуществили самую впечатляющую и зрелищную, вероятно, кавалерийскую атаку в мировой военной истории и при помощи пик отбросили кирасир назад. Я не знаю ни одного другого случая, когда за кавалерийской атакой, как в театре, наблюдало бы такое множество сановных особ[11].
В награду за подвиг полк в марте 1814 г. был удостоен особой чести – триумфально войти в Париж первым из трех союзных армий, впереди даже трех монархов.
На английской гравюре того времени (фото 12) изображено, как последние ряды донских казаков проходят под воротами Сен-Мартен впереди царя Александра I, его августейших союзников и их армий.
Парижане, по всей видимости, не сохранили враждебных воспоминаний об этом полку, хотя он в составе оккупационных сил стоял в городе несколько месяцев. На фото 13 представлена французская карикатура того времени – верный ординарец удерживает застенчивого гвардейского офицера-казака от встречи с парижскими девицами.
11
Во время этой атаки был убит некий полковник Чеботарев. Это наш однофамилец, но не родственник.