С наступлением зимы корабли экспедиции ушли на юг, в теплые широты, и лишь в апреле 1793 года снова появились у северо-западного побережья Америки, на этот раз близ полуострова Аляски. Ванкувер не стал заниматься описью многочисленных островов в этом районе, а двинулся сразу к «Куковой реке». Официальная причина такой спешки заключалась в надежде открыть там «проход» в Атлантический океан, но была и вторая причина — собрать подробные сведения о русских поселениях.
Начиная с этого времени экспедиция медленно продвигалась на восток, ведя опись побережья.
Уже в Кенайском заливе англичане встретили русских промышленников и получили от них первые важные сведения по географии этого района. «Они ясно дали мне понять, — пишет Ванкувер, — что мы стоим на якоре не в реке, но в рукаве морском, который совершенно оканчивается в 15 милях от нашей стоянки».[18] Англичане постарались узнать о расположении и численности русских поселений в Кенайском и Чугацком заливах. Ванкувер с неудовольствием отметил в дневнике, что «во все время разговора они (т. е. русские. — А.А.) казалось употребляли всякое старание дабы нас убедить, что американский берег и соседственные острова на восток… принадлежат исключительно Российской империи».[19] Англичане, как мы увидим, имели на этот счет свое особое мнение.
Для производства тщательной описи залива Ванкувер выслал на небольших вельботах отряды своих матросов во главе с офицерами. Всюду англичан радушно встречали русские промышленники, угощали свежей рыбой, устраивали у себя на ночлег. Англичанин Витбей должен был при этом признать, что «русские находятся на весьма дружественной ноге со всеми жителями сего края».[20] Впоследствии к этому мнению вынужден был присоединиться и Ванкувер. Он сообщал, что русские пользуются огромным влиянием на туземцев, которое, добавлял он с оттенком сожаления, «иностранцы вряд ли сумеют подорвать».[21]
Очень подробно описывает Ванкувер устройство русских поселений — добротность построек, хорошее вооружение, стоящие у берегов галиоты с пушками и фальконетами. Он отмечает, порой с явной неприязнью, удивительную выносливость и скромность русских, их гостеприимство и трудолюбие. Важные сведения сообщил англичанам Егор Пуртов. Разговор шел с помощью переводчика. Но когда один из офицеров, Пэджет, попытался получить сведения о секретной тогда экспедиции Сарычева―Биллингса, то он вынужден был констатировать, что русский «или не понимал, или не хотел понять его вопросов касательно сего предмета».[22]
Очень настойчиво интересовался Ванкувер русскими картами Тихого океана, зная по опыту Кука, которого он сопровождал в последнем плавании, как полезно сверить с ними свои описи. Ванкувер сообщает, что в бытность Кука на Уналашке русские мореходы сделали много ценных исправлений в его картах.
Вскоре желание Ванкувера исполнилось. К англичанам прибыл начальник одного из русских поселений в Чугацком заливе Петр Коломин, который привез карту и «позволил мне снять с оной копию», признается Ванкувер и добавляет, что «я включил в свою карту сии места (район полуострова Аляска и Кадьяка. — А.А.) по русской описи» и, кроме того, «она могла пояснять предположения наши насчет некоторых пунктов, о коих оставались мы еще в недоумении».[23]
Английские корабли продолжали медленно продвигаться на восток. Подойдя к заливу Якутат, они снова встретили там Пуртова во главе отряда промышленников. «Сей отряд, — с изумлением пишет Ванкувер, — проехал сие великое пространство по океану в маленьких ладьях из шкур».[24] Пуртов дал англичанам много ценных сведений о характере побережья и, конечно, рассказал, что шесть лет назад на берегах этого залива были установлены железные доски с русским гербом, а он, Пуртов, уже привел окрестные племена индейцев в русское подданство. Ванкувер, по понятным соображениям, не сообщает об этом в своем дневнике. По тем же соображениям он не приводит на своей карте почти ни одного русского названия, без всякой меры присваивая английские названия всем местам, которые ему удалось увидеть.