Теперь казалось бы, что следующим совершенно законным актом правительства являлся арест и самого Гучкова, но, к сожалению, не было выполнено ни это, ни проведено в жизнь то, на что давно указывалось Протопопову как на главное средство зашиты власти от надвигающейся революции, а именно; окончательный роспуск Государственной думы и ликвидация революционного центра с главарями ЦВПК, Союза земств и городов и прогрессивного блока. Эти меры, безусловно, сорвали бы надолго возможность переворота, а поворот военного счастья весной 1917 г., что непременно бы случилось, сразу улучшил бы и изменил общие настроения.
И подумать только, что правительство терпело все эти так называемые общественные организации и содержало их на свой счет. Поистине не было государственных людей, способных для спасения Родины на исключительные, может быть, героические средства, в то время как административный аппарат и исполнительные органы были в полном порядке и на высоте своего положения.
Лучшим подтверждением того, что ЦВПК был организацией политической и служил исключительно целям подготовки революции, очень мало заботящимся об обороне страны, служит то обстоятельство, что после Февральского переворота ЦВПК теряет всякое значенье, как в смысле организации, работающей на, оборону, так и в политическом отношении. Роль его была сыграна, и после 27 февраля им не интересовалось ни Временное правительство, ни рабочие, ни армия.
Глава III. А. Ф. Керенский
Его выступления в Государственной думе. – Подпольная работа Керенского. – Дело Мясоедова. – Гастроли Керенского в провинции. – Связь с рабочими кружками. – Боевая дружина. – Работа Керенского в фракции трудовиков. – Пораженчество Керенского. – Меры правительства. – Общественная работа Керенского. Отношение к войне.
С Керенским я лично не был знаком, но с его политической работой в течение двух последних лет до революционного переворота мне, по характеру моей службы, пришлось подробно ознакомиться.
Не буду входить в биографические подробности или характеристику личности Керенского, об этом слишком много уже говорилось и писалось; расскажу только о той роли, которую он сыграл в подготовке революции.
Керенский по профессии был адвокатом, но самым заурядным, ничем не выделившимся из среды русской адвокатуры, можно сказать, был даже плохеньким, как его называли, «трехрублевый адвокат». По политическим убеждениям он принадлежал к партии социалистов-революционеров и как таковой пользовался в партии известным весом, благодаря его агитаторским талантам, способности выступать на митингах в качестве хорошего оратора, резкости суждений и вообще силе воздействия на малосознательные умы. Вот почему при выборах в Государственную думу Партия социалистов-революционеров провела его от Саратовской губернии по группе трудовиков, где он и занял место лидера. Для того чтобы дать ему необходимый ценз, даже фиктивно был куплен для него за 100 рублей какой-то домишко в его собственность.
Материальных средств личных у Керенского не было никаких, и он со своей семьей, состоящей из жены и двух детей, жил в Петрограде на Песках, по Одесской улице, исключительно на содержание, получаемое от казны по званию члена Государственной думы, то есть на 300 руб. в месяц, что позволяло ему существовать более чем скромно. Все его выступления в Государственной думе, весьма резкие по форме и пустые по существу, не носили делового характера, что и не требовалось, но зато вполне удовлетворяли трудовиков и стоящую за ними Партию социалистов-революционеров. В Государственной думе он составлял крайнюю левую оппозицию и служил аккомпанементом к оппозиционно настроенному центру, в особенности с тех пор, как составе правительства занял место А. Д. Протопопов. Собственно говоря, в открытых заседаниях Государственной думы ему даже и нечего было делать, ибо работа таковой в нападках па правительство шла далеко впереди его. Работа Керенского развивалась главным образом за кулисами. Первой пробой его сил была история с изменой полковника Мясоедова, на которой дальше я остановлюсь подробнее. Дело Мясоедова возникло в феврале 1915 г., когда начались наши неудачи на фронте. Это дело, как мы дальше увидим, весьма темное и запутанное, для революционеров было весьма на руку; оно позволило вылить потоки грязи на правительство и создать целую панаму. Керенский поспешил написать открытое письмо председателю Государственной думы Родзянко, между прочим нигде открыто не напечатанное, с резким осуждением и обвинением в государственной измене правительства и командного состава. Письмо, в виде отдельных листовок напечатанное в тысячах экземпляров, распространялось из-под полы в Петрограде и провинции, в чем и был весь его смысл, так как правды в нем не было ни на грош. Но успех оно имело, в особенности в студенческих и рабочих кружках.