Я опустилась на пол. Помолчав, она тихо сказала:
– Меня зовут Ана. И я тебя знаю. Говорят, ты опасна. Это правда?
Я медленно покачала головой.
Зрачки ее глаз слегка расширились, когда она заметила, что я ее понимаю. Она пристально поглядела на меня. И в конце концов, видимо, решила, что я не опасна. Она отпустила ручку двери и осторожно приблизилась. Учуяв резкий запах птичьего помета, она заткнула нос.
– Святая мадонна, ну и запах! – воскликнула она. – В коридоре есть ванная. Хочешь, я наберу воды?
Я кивнула. Дикие гориллы не очень-то любят купаться. Но я научилась пользоваться водой и мылом. Когда работаешь в машинном отделении, важно следить за собой.
Пока я мылась, Ана почистила мой комбинезон и фуражку в раковине. Думаю, уже перевалило за полночь, когда она достала хлеб, молоко и фрукты и накрыла единственный в комнате стол. Моя одежда сохла у камина, а я сидела на кухонном диване, завернувшись в плед. Ана устроилась напротив и молча наблюдала, как я ем. Когда я закончила, она убрала со стола и сказала:
– Я лягу. Ты можешь спать здесь, на диване. Рано утром я уйду на работу. Я не стану тебя будить. Когда проснешься, сама решишь – оставаться или нет. В шкафчике есть еще хлеб и фрукты. Если захочешь уйти, возьми сколько тебе нужно. Я вернусь вечером. И если ты меня дождешься, я накормлю тебя ужином.
Ана потушила керосиновую лампу над столом, сказала: «Спокойной ночи» и скрылась за занавеской у печной трубы. Там у нее был небольшой альков с кроватью и умывальником. Я легла на диван и укрылась пледом.
Дождь колотил по стеклу. В камине вздыхали горящие поленья. Перед тем как уснуть, я подумала, что завтра, пожалуй, дождусь возвращения Аны. Быть может, она споет мне. Сегодня вечером она об этом забыла.
Так вот и получилось, что я поселилась у Аны Молины. Пустив к себе, она уже не могла выгнать меня на улицу. В Алфаме давно гуляли слухи об обезьяне убийцы. Ана понимала, что мне некуда деваться. Добрее Аны Молины я никого не встречала. Ни раньше, ни потом. И никто не пел красивее нее.
Ана работала на обувной фабрике в Алкантаре. Директора звали Сантуш. Это, как я поняла со временем, был настоящий зверь. Каждое утро, кроме воскресенья, Ана вставала вместе с солнцем, покупала хлеб в кондитерской «Граса» на Руа-де-Сан-Томе наискосок от ее дома. Выпив кофе, бежала на трамвай. Возвращалась она не раньше девяти вечера и всегда приносила с собой ужин. Чаще всего – сардины с фасолью или рисом. После еды она садилась у окна и пела, штопая носки заказчикам из ее квартала. По вечерам ей приходилось подрабатывать штопкой, фабричного жалованья на жизнь не хватало. Когда ее маленькие настенные часы били одиннадцать, Анна откладывала штопку и ложилась спать, чтобы утром найти силы встать и снова отправиться на работу.
Такова была ее жизнь. И мое появление не так уж и сильно ее изменило. Во всяком случае, поначалу.
Первое время я спала – дни и ночи напролет. Я страшно устала и просыпалась только затем, чтобы выпить немного молока и съесть кусок хлеба. На третий день, проснувшись, я не смогла больше уснуть. Я села и выглянула в окно. Серые облака неслись над крышами Алфамы. По ту сторону внутреннего двора я видела трубу, у которой я недавно сидела и слушала пение Аны.
У стола на стуле лежала стопка старых газет. Я сразу вспомнила о сеньоре Баптиште. Что он сказал? Точно, будто бы в газете писали, что Старшой убил Морру и бросил его в реку. Но ведь это неправда! Должно быть, сеньор Баптишта что-то перепутал.
Я положила газеты на стол. Пролистав почти всю пачку, я увидела небольшую заметку. Ее напечатали всего два дня назад.
ДИАРИУ ДЕ НОТИСИАШ, 12 ОКТЯБРЯ
УБИЙЦА ЗАКЛЮЧЕН ПОД СТРАЖУ
Как уже сообщало наше издание, в прошлый четверг на набережной в районе Алфама разыгралась трагедия со смертельным исходом. Двадцатишестилетний Альфонс Морру, родом из Байрру-Алту, служивший писарем в портовой конторе Лиссабона, погиб в драке с финским моряком по фамилии Коскела. Тело Морру найдено не было – вероятно, его снесло течением, которое в тот момент было невероятно быстрым из-за прилива в сочетании с высокой водой в реке Тежу. Коскелу задержали на месте и отправили в полицейский участок в Байше. После того как несколько свидетелей единогласно заявили, что видели, как Коскела сперва избил, а потом бросил безжизненное тело Морру в реку, Коскела был заключен под стражу по подозрению в убийстве и переведен в главную лиссабонскую тюрьму в Камполиде.