Тщательно обследовав кабину гостя с Голубой планеты (так окрестили его на звездолете), робот-медик взял пробу каши; к счастью, капсула с ядом была спрятана в автомате-кормушке отдельно. Правильно решив, что это пища, ученые удивились столь малому ее количеству и на всякий случай, произведя химический анализ, без особых затруднений синтезировали такую же кашу. Робот-стоножка поставил перед гостем тарелочку с синтетической кашей для пробы, и главный химик засиял от гордости. Представитель Голубой планеты обнюхал кашу, сунул в нее палец, облизал его, а потом с аппетитом набросился на еду и съел все в мгновение ока. Точно так же он разделался и со второй порцией, а когда перед ним поставили третью тарелочку, он удивил всех загадочной манипуляцией: набрав целую пригоршню каши, он вдруг обмазал ею свою голову — той же самой кашей, которую с такой готовностью только что уплетал! После продолжительных и бурных споров ученые решили, что это, должно быть, своеобразное выражение благодарности хозяевам.
Насытившись, гость с Голубой планеты окончательно подружился с роботом-стоножкой. Он ощупал его, погладил, а когда ученые скомандовали роботу побегать по лаборатории, перебирая множеством своих ножек, гость заскакал вслед за ним и весело закричал: кхе-кхе-кхе...
Это был первый звук, изданный гостем. Только что он хотел им сказать? Электронные переводчики, образно говоря, бесшумно ломали себе головы, пытаясь раскрыть содержание этих коротких слов. А гость как будто только эти слова и знал, или же нарочно повторял их — самые простые, но, вероятно, и самые важные слова, которые позволят ученым на звездолете подобрать ключ к языку Голубой планеты. Да, похоже, что реальный контакт между двумя цивилизациями в Космосе было осуществить намного сложнее, чем это себе представляли ученые с „Р—109"! Поэтому они решили вывести гостя из герметически закрытой лаборатории и показать ему самих себя и звездолет — может быть, ему скорее удастся выучиться их языку.
Но для этого было необходимо прежде всего сделать гостю прививки от разных болезней, которыми он мог здесь заразиться, адаптировать его организм к чуждому и опасному для него микробному и вирусному миру. Эта операция продолжилась несколько недель, в течение которых представитель Голубой планеты болел не переставая. Было невероятно тягостно смотреть, как он уныло лежит на полу, отчаянно вертит головой, напрасно ища помощи, и печально вскрикивает: кхе-кхе-кхе. Но вот пришел день, когда он выздоровел. Организм наконец привык к вирусам и микробам чужой цивилизации, и гость снова принялся с удовольствием уплетать кашу и играть с роботом-механиком. И тогда наступил исторический час. Капитан звездолета решил показаться гостю так же смело и достойно, как это сделал представитель Голубой планеты. Он вошел в лабораторию, раздетый донага, раскинул руки, показывая, что не несет никакого оружия и дружелюбно произнес:
— Кхе-кхе-кхе!
Будь здесь мышиная нора, представитель Голубой планеты от страха забился бы в нее, но в герметрической лаборатории мышиной норы не было. Не было ее и на всем звездолете. Поэтому ему удалось забиться только в самый дальний угол лаборатории. Он тряс головой и передними конечностями, скалил зубы, рычал, но постепенно убедился, что голый капитан звездолета не имеет враждебных намерений. Все это время кинокамеры бешено снимали, запечатлевая для поколений первую в этой галактике встречу между двумя великими цивилизациями.
Гость очень быстро привык к экипажу. Поначалу он разгуливал по звездолету и с любопытством всюду совал свой нос, что весьма обеспокоило начальника охраны: уж не шпион ли этот посланец? Делает мол вид, что ничего не понимает, а сам с помощью своей шерстяной антенны передает и передает сведения... Однако его успокоила деликатность шпиона, который избегал прикасаться к многочисленным приборам. Начальник охраны, конечно же, не мог предположить, что добродушный Топси рос в лабораториях и институтах и прекрасно усвоил, что ему строго-настрого запрещено трогать блестящую аппаратуру. Но с течением времени от деликатности Топси не осталось и следа, потому что сколько обезьяну не обучай и не воспитывай, она остается обезьяной, а уж если окружить ее любезным вниманием, то вообще склонна ходить на голове. В конце концов Топси перестал стесняться и теперь нажимал на разные кнопки, вертел ручки и совал свой нос туда, куда никому соваться не следует, так что пакостей, вызванных его невежеством, становилось все больше. Поэтому не только начальник охраны вздохнул с облегчением, когда пришел приказ не спешить связываться с Голубой планетой, а возвращаться обратно и взять с собой ее представителя. Конечно, если он того пожелает. Ученые долго втолковывали Топси с помощью чертежей, фотографий, знаков и слов, спрашивая его согласия, покуда гость не закивал нетерпеливо головой и ответил: кхе-кхе-кхе.
Встреча звездолета „Р—109" вылилась в невиданный праздник. Впервые разведывательная экспедиция возвращалась с таким ошеломляющим результатом — она везла с собой представителя чужой цивилизации. Все население планеты собралось у телевизоров и на космодроме. Научные обозреватели и журналисты за несколько недель до этого события начали подготовку населения к встрече с помощью выступлений, статей и фотографий, так что все, можно сказать, свыклись с непривычным видом гостя с Голубой планеты. И когда капитан звездолета наконец вывел Топси на площадку лифта, собравшиеся многогласым криком выразили ему готовность своей чудесной цивилизации жить в братской дружбе с цивилизацией Голубой планеты. Топси, в первый момент испугавшийся криков, пришел в себя и замахал своими длинными руками, потом принялся почесывать у себя под мышками, подпрыгивая то на одной, то на другой ноге, скаля зубы и восторженно крича: кхе-кхе-кхе!
Президент планетарного совета сначала приветствовал гостя по всем правилам дипломатического этикета, а потом почесал под мышкой слева, подскакивая на левой ноге, затем справа, подскакивая на правой ноге, оскалился и выкрикнул несколько раз: кхе-кхе-кхе! То же изобразила и супруга президента. Затем этот номер проделали остальные официальные лица. От такой встречи Топси восторженно кувыркнулся через голову и одним прыжком вскочил президентше на плечи. Та испуганно взвизгнула, но не шелохнулась, чтобы не обидеть гостя. А гость, выказывая ей свое особое благоволение, принялся копошиться у нее в прическе, выискивая блох. Блох он не нашел, потому что на этой планете блох не было, но все же еще некоторое время покопошился в волосах, что показалось президентше небезынтересным.
Во время торжественного приема в президентском дворце представитель Голубой планеты продолжал оставаться таким же веселым и непринужденным. Когда президент планетарного совета провозгласил здравицу в знак будущей дружбы между двумя цивилизациями, гость отхлебнул глоток шипучего напитка, пробормотал свое неизменное „кхе-кхе-кхе", из которого, однако, невозможно было понять, понравился ли ему напиток, и вылил весь бокал себе на голову. Очевидно, это доставило ему удовольствие, потому что он радостно зашлепал губами и, отряхнувшись, забрызгал всех, кто стоял рядом. Официальные, лица озадаченно переглянулись, но решив, что так, очевидно, на Голубой планете принято поднимать тост, в свою очередь вылили содержимое своих бокалов на головы, затрясли головами и зашлепали губами. А потом хором закричали: кхе-кхе-кхе. Это окончательно воодушевило гостя. Он вскочил на стол и двинулся между бокалами и тарелками, время от времени останавливаясь, чтобы отведать кушанья из той или иной тарелки. Когда угощенье приходилось ему не по вкусу, он просто выплевывал его или же переворачивал тарелку вверх дном. В результате всего этого праздничный стол являл собой ужасное зрелище, сам гость тоже вывозился в еде до ушей, но разве можно было истолковать все это иначе, чем как выражение глубочайшего внимания и к угощенью, и к присутствующим? Гость явно не хотел обидеть никого из хозяев и потому ел не только из своей тарелки. Торжественный прием превратился в чрезвычайно веселое зрелище, и миллионы телезрителей, наблюдавших картину на экранах телевизоров, окончательно влюбились в своего необычного гостя.