Неслучайно бывший начальник Центрального разведывательного управления (ЦРУ) Аллен Даллес в своей книге «Искусство разведки» справедливо утверждал: «Информация, которую добывали советские разведчики во время Второй мировой войны, содействовала военным успехам Советов и представляла собой такого рода материал, который является пределом мечтаний для разведки любой страны».
Во время войны помимо агентуры противника большую опасность представляли изменники Родины, которые бежали из своей части и сознательно переходили линию фронта на сторону врага.
Там, стараясь выслужиться перед немцами, они выдавали все, что знали о военных делах. Фактически они становились теми же шпионами. Некоторые изменники делали это из враждебных побуждений, будучи в чем-то обиженными на советскую власть, другие из трусости, желая отсидеться в тылу и не быть убитыми. Однако просто так отсидеться немцы изменникам не давали: за все надо было платить. Из числа изменников немцы подбирали кандидатов для направления в разведшколы, другие направлялись во власовскую армию РОА.
Поэтому измена Родине для нас была особо опасной формой преступления в боевых условиях, и органы «Смерш» вели в этом направлении беспощадную борьбу.
К сожалению, случаев измены Родине и предательства, особенно в начальный период, когда мы вынуждены были отступать под натиском врага, было не так уж мало. На сторону немцев переходили не только одиночки, но и целые группы. Были даже такие случаи, когда изменники, сговорившись, убивали своего командира и переходили на сторону немцев. Немало случаев предательства было во время нахождения в боевом охранении, в период выхода наших разведгрупп в тыл противника.
Чтобы побуждать наших людей к измене, немцы осуществляли радиопередачи на переднем крае, используя усилители большой мощности. Часто передачу вел бежавший перед этим изменник, обращавшийся к своим бывшим товарищам по имени и фамилии. Как правило, он говорил, что немцы к пленным относятся хорошо, что дают отличное питание и шнапс, что кругом у них образцовая чистота и нередко к пленным приезжают девочки.
Нередко немцы разбрасывали на переднем крае с самолетов антисоветские листовки с посредственными карикатурами, стишками и призывом сдаваться в плен. Почти всегда указывалось, что листовка является своего рода пропуском для перехода линии фронта. Органы «Смерш», как правило, обнаруживали хранение таких листовок у некоторых военнослужащих, и тогда они становились подозреваемыми в возможном переходе к немцам. Впоследствии враг учел это и стал разбрасывать листовки, внешне оформленные как партбилет: с красной обложкой, буквами ВКП(б) и т. д. Если у кого в руках и была такая листовка, можно было думать, что имеешь дело с членом партии, а не с возможным перебежчиком.
Органы «Смерш» всегда вели беспощадную борьбу с изменниками Родины.
По перебежчикам на переднем крае открывался огонь безо всякого предупреждения, некоторые лица подвергались аресту, с другими проводили профилактические беседы.
Командующий 5-й ударной армией генерал-полковник Н.Э. Берзарин во время нашего пребывания в Польше поставил передо мной задачу не допустить ни одного случая измены при подготовке войск к наступлению на Варшавско-Берлинском направлении. В декабре 1944-го — первой половине января 1945 года я находился в боевых частях армии и организовывал работу по недопущению измены. В результате нашей работы ни одного случая измены на участке 5-й ударной армии допущено не было. Не была сорвана внезапность нашего наступления на немцев, в чем я вижу вклад сотрудников «Смерш» в достижение боевого успеха на названном направлении.
За эту конкретную работу по борьбе с изменой Родине, а также за разоблачение целого ряда немецких агентов Н.Э. Берзарин наградил меня орденом Красного Знамени. Причем он лично приехал в отдел, вручил орден, поздравил, расцеловал и, выпив 100 грамм водки, отправился по своим делам.
Должен заметить, что только за один год Н.Э. Берзарин наградил меня четырьмя боевыми орденами.
Возражая нынешним клеветникам, обливающим грязью органы «Смерш», обвиняющим их в том, что смершевцы сидели по тылам и пьянствовали, замечу, что тогда вряд ли такой генерал, как Н. Берзарин, награждал бы офицеров «Смерш».
Много времени у работников «Смерш» отнимала борьба с дезертирством и членовредительством. И то и другое было в действующей армии. Гораздо больше этих неприятных и вредных проявлений было в начальный период войны. Дезертиры были опасны тем, что своим бегством оказывали отрицательное влияние на личный состав, подрывали воинскую дисциплину. К тому же после дезертирства они нередко организовывали по существу бандитские группы и терроризировали местное население.