2. Совместно с ВВС КА нанести поражение германскому флоту при его попытке пройти в Финский залив.
3. Не допустить прорыва кораблей противника в Рижский залив.
4. Содействовать сухопутным войскам на побережье Финского залива и на полуострове Ханко, обеспечивая их фланги и уничтожая береговую оборону финнов.
5. Уничтожить боевой флот Финляндии и Швеции (при выступлении последней против СССР).
6. Обеспечить в первые же дни войны переброску двух стрелковых дивизий с северного побережья Эстонской ССР на полуостров Ханко, а также крупного десанта на Аландские острова.
7. Прервать морские коммуникации Финляндии и Швеции в Балтийском море и Ботническом заливе.
1. Обеспечить господство нашего флота на Черном море.
2. Активными минными постановками и действиями подводных лодок не допустить прохода флота враждебной коалиции в Черное море.
3. Не допустить подвоза через Черное море войск и боевого снаряжения в порты Румынии, Болгарии и Турции.
4. Не допустить высадку морского десанта на северное побережье Черного моря.
5. В случае выступления Румынии уничтожить ее флот и прервать морские коммуникации.
6. Не допустить действий кораблей противника против нашего побережья.
7. Быть готовым к высадке тактического десанта.
8. Блокировать побережье Румынии, включая устья Дуная, и уничтожить или захватить румынский флот.
9. Содействовать левому флангу Красной Армии при форсировании р. Дунай и дальнейшему продвижению вдоль побережья Черного моря.
10. Обеспечить ПВО главной военно-морской базы и Керченского сектора береговой обороны.
Дунайская флотилия
1. Не допустить форсирования противником р. Дунай на участке от устья р. Прут до устья Килийского гирла.
2. Не допустить прохода военных и др. кораблей на участке Рени-устье Килийского гирла.
3. Оказать содействие сухопутным войскам в отражении возможного удара противника с направления Галац.
1. Оказать содействие флангу армии на западном и юго-западном побережье Каспийского моря огнем корабельной артиллерии и высадкой тактического десанта.
2. Совместно с ВВС КА обеспечить коммуникации между портами на Каспийском море.
3. Не допустить высадку десантов противника на западное и восточное побережье Каспийского моря совместно с Красной Армией.
4. Выполнить совместно с ВВС КА набеговые операции на базы противника Пехлеви и Наушехр.
5. Организовать и обеспечить службу ВНОС и морской сектор ПВО г. Баку.
1. Содействие войскам КА при ведении ими наступательных операций: огнем кораблей, переправами и перевозками войск, высадкой тактических десантов, прикрытием флангов войск, упирающихся в реку.
2. Борьба с переправами противника.
3. Борьба с речными силами противника.
4. Обеспечение водных коммуникаций".[4]
К этим планам мы еще вернемся. Пока отметим, что в целом по составу вероятных противников они соответствуют планам 1940 г. в изложении В. Ф. Трибуна. Состав враждебной коалиции здесь расширен за счет Румынии, Болгарии, Швеции, Турции и Ирана. Не исключено, что эти страны в 1940 г., еще до оккупации Бессарабии, не рассматривались в качестве потенциальных противников или что Трибуц просто опустил их при перечислении, поскольку, кроме Румынии, все они в конечном итоге по отношению к СССР сохранили нейтралитет. То же, что уже с февраля 1940 г. Балтийский флот вел подготовку к войне именно против германской коалиции, доказывает, что Германия и ее союзники в директиве Н. Г. Кузнецова были названы не одними из вероятных, а единственными возможными противниками. Для февраля 1940 г. такая ориентировка, принятая, безусловно, с санкции высшего политического руководства, поразительна. Ведь в то время Англия и Франция всерьез рассматривали возможность высадки экспедиционного корпуса с помощью Финляндии, что не было тайной для советского руководства и традиционно рассматривалось как одна из главных причин, вынудивших Сталина заключить Московский мир и отказаться от полного поглощения Финляндии.[5] Февральская директива Н. Г. Кузнецова позволяет предположить, что на самом деле главной причиной советского миролюбия стало стремление поскорее освободить связанные финской войной значительные силы Красной Армии в преддверии ожидавшегося вскоре германского наступления на Западе. Если это предположение справедливо, то парадоксальным образом оказывается, что для финской стороны наиболее выгодным было бы следовать линии министра обороны Ю. Ниюккенена и его сторонников, предлагавших не принимать советские условия и продолжать войну в ожидании помощи западных союзников. В случае упорства финнов Сталин, опасаясь, затяжки войны из-за весенней распутицы и нехватки горючего у Красной Армии (в начале мая горючего было лишь на полмесяца войны),[6] вероятно, согласился бы на мир на основе предвоенного предложения об обмене территорий или даже на основе сохранения довоенного статус-кво. В этом случае Финляндия, скорее всего, осталась бы нейтральной при возникновении советско-германской войны в 1941 г.[7]
В пользу предположения о том, что мир с Финляндией был продиктован стремлением освободить советские войска для действий против Германии, свидетельствует, на наш взгляд, и судьба содержавшихся в советском плену польских офицеров. 5 марта 1940г., еще до Московского мира, Политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение о расстреле 14,7 тыс. польских офицеров и 11 тыс. гражданских поляков. Эти люди были расстреляны (в количестве около 22 тыс.) в апреле и первой половине мая 1940 г.[8] Нам представляется, что этот расстрел был вызван расчетами Сталина на скорую войну с Германией. Польские офицеры и гражданские лица из числа представителей интеллигенции и имущих классов не питали в своем огромном большинстве симпатий ни к коммунизму, ни к СССР. В случае же войны с Германией Польша становилась союзником, и поляков пришлось бы освободить из плена. В этом случае они наверняка сыграли бы главную роль в формировании новой польской армии, которая была бы фактически неподвластна жесткому советскому контролю. Опыт двух армий Войска Польского, состоявших в значительной мере из советских граждан, связанных с Польшей лишь фамилиями, или польских эмигрантов-коммунистов, показывает, что контролю над польскими военными формированиями Сталин придавал решающее значение в деле обращения Польши в своего сателлита. Единственным способом не допустить польских офицеров в новую польскую армию было уничтожение их до начала советско-германского вооруженного конфликта, что, очевидно, и было сделано советским руководством. Сохранилось косвенное свидетельство того, что решение о расстреле польских офицеров обсуждалось на Политбюро именно в свете возможности формирования антигерманской польской армии, хотя стенограммы заседания не сохранилось (или она до сих пор не рассекречена). По свидетельству С. Л. Берия, ссылающегося на своего отца, Л. П. Берия на этом заседании выступал против расстрела, аргументируя это так: "Война неизбежна. Польский офицерский корпус - потенциальный союзник в борьбе с Гитлером. Так или иначе мы войдем в Польшу, и конечно же, польская армия должна оказаться в будущей войне на нашей стороне".[9] Одним из доказательств в пользу того, что Л. П. Берия действительно был против уничтожения поляков, может служить тот факт, что в тексте предложения НКВД по решению судьбы пленных поляков, которые "все... являются закоренелыми, неисправимыми врагами советской власти", в составе тройки, призванной вынести смертные приговоры, фамилия Берия вычеркнута, вероятно, рукой самого наркома и заменена фамилией Кобулова.[10] Вполне возможно, что Л. П. Берия на самом деле видел возможность союза с некоммунистической Польшей, учитывая его послевоенные идеи о воссоединении некоммунистической Германии и предоставлении большей самостоятельности странам Восточной Европы, и потому был против расстрела поляков. Но, вне всякого сомнения, Сталину и подавляющему большинству членов Политбюро нужна была лишь абсолютно послушная коммунистическая Польша после войны, и это предопределило судьбу польских офицеров.
17 апреля 1940 г., обобщая опыт финской войны на совещании высшего комсостава, Сталин в целом оценил его положительно - как успешную репетицию будущей большой войны в Европе:
"Спрашивается, кого мы победили? Говорят - финнов. Ну, конечно, финнов победили. Но не это самое главное в этой войне. Финнов победить - не бог весть какая задача. Конечно, мы должны были финнов победить. Мы победили не только финнов, мы победили еще их европейских учителей - немецкую оборонительную технику победили, английскую оборонительную технику победили, французскую оборонительную технику победили. Не только финнов победили, но и технику передовых государств Европы. Не только технику передовых государств Европы, мы победили их тактику, их стратегию... Мы разбили не только финнов - эта задача не такая большая. Главное в нашей победе состоит в том, что мы разбили технику, тактику и стратегию передовых государств Европы, представители которых являлись учителями финнов. В этом основная наша победа". Советский вождь отметил и серьезные недостатки, нерешенные задачи, например: "Создание культурного, квалифицированного и образованного командного состава. Такого командного состава нет у нас или есть единицы", или: "Требуются хорошо сколоченные и искусно работающие штабы. До последнего времени говорили, что такой-то командир провалился, шляпа, надо в штаб его. Или... случайно попался в штаб человек с жилкой, может командовать, говорят: ему не место в штабе, его на командный пост надо". (Здесь, кстати сказать, получался тришкин кафтан: чтобы ликвидировать острую нехватку полевых командиров, приходилось оголять штабы.) Не удовлетворили Сталина и индивидуальные качества бойцов: