Данный пример также доказывает порочность методики, применявшейся авторами книги для исчисления потерь в отдельных стратегических операциях. По их утверждению, за основу брались месячные, а если операция продолжалась менее месяца - декадные донесения фронтов.[18]
Число подобных примеров можно умножать до бесконечности. Остановимся весьма подробно лишь на последнем из них, поскольку именно он позволит нам нащупать способ близкой к истине оценки безвозвратных потерь советских вооруженных сил в Великой Отечественной войне.
Безвозвратные потери Советских Вооруженных Сил в 1942 г. авторами книги "Гриф секретности снят" определены в 3 258 216 человек (включая сюда и умерших от болезней и несчастных случаев, и прочие небоевые потери).[19] Между тем значительно более высокая величина безвозвратных потерь Красной Армии за 1942 г. приводится Д. А. Волкогоновым - 5 888 236 человек, по его утверждению "результат долгих подсчетов по документам".[20] Эта цифра в 1,8 раза превосходит цифру, данную в книге "Гриф секретности снят", причем Д. А. Волкогонов приводит ее разбивку по месяцам. Для сравнения у нас имеется помесячная динамика потерь Красной Армии пораженными в боях в период с июля 1941 г. по апрель 1945 г. включительно: график воспроизведен в книге бывшего начальника Главного военно-санитарного управления Красной Армии Е. И. Смирнова "Война и военная медицина".[21] Поскольку в случае с пораженными в боях мы имеем дело с более точным численным учетом, в отличие от гораздо менее точного (в советских условиях) персонального учета безвозвратных потерь, данные Е. И. Смирнова, при сопоставлении их с другими данными, могут быть положены в основу оценки безвозвратных потерь Советских Вооруженных Сил, принимая во внимание определенную пропорциональную зависимость между числом убитых и умерших от ран и числом пораженных в боях. Д. А. Волкогонов не дает разбивки своей цифры безвозвратных потерь на боевые и небоевые потери. Но поскольку он нигде не говорит, что речь идет только о боевых потерях, мы предполагаем, что цифра 5 888 236 и ее составляющие помесячные данные включают все безвозвратные потери - как боевые, так и небоевые, относящиеся к действующей армии. Это несколько искажает пропорцию, так как небоевые потери, строго говоря, не пропорциональны числу пораженных в боях. Однако, принимая во внимание, что небоевые потери составляли ничтожную часть всех безвозвратных потерь Красной Армии в 1941-1945 гг. (по данным авторов книги "Гриф секретности снят" - 555,5 тыс. из 8668,4 тыс. погибших, или 6,4%, причем недоучет боевых потерь здесь, конечно, несоизмеримо больший, чем небоевых),[22] большой погрешности в ту или иную сторону здесь быть не может. Помесячные данные за 1942 г. о потерях Советских Вооруженных Сил приведены в таблице 1.
Таблица 1
Потери Красной Армии в 1942 г.
Месяц Безвозвратные потери (тыс. чел.) Потери пораженными в боях (в % от среднемесячного уровня за войну == 100)
январь 628 112
февраль 523 98
март 625 120
апрель 435 81
май 422 78
июнь 519 61
июль 330 83
август 385 130
сентябрь 473 109
октябрь 819 80
ноябрь 413 83
декабрь 318 123
Всего за год 5888
1158
Источники: Смирнов Е. И. Война и военная медицина. 2-е изд. М:., 1979. С. 188; Волкогонов Д. А, Мы победили вопреки бесчеловечной системе // Известия. 8.5.1993. С. 5.
Сравнение этих цифр позволяет сделать вывод, что данные Д. А. Волкогонова существенно занижают истинный размер безвозвратных потерь. Так, в мае 1942 г. безвозвратные потери будто бы составили лишь 422 тыс. и по сравнению с апрельскими даже уменьшились на 13 тыс. Между тем именно в мае германские войска пленили около 150 тыс. красноармейцев на Керченском полуострове[23] и около 240 тыс. - в районе Харькова.[24] Тогда как в апреле потери пленными были незначительными (наибольшее их число - порядка 5 тыс. человек, было взято при ликвидации группы генерала М. Г. Ефремова в районе Вязьмы). Получается, что в мае потери убитыми и умершими от ран, болезней и несчастных случаев не превышали 32 тыс. человек, а в апреле достигали почти 430 тыс., и это при том, что показатель числа пораженных в боях с апреля по май упал всего на 3 пункта, или менее чем на 4% . Ясно, что все дело в колоссальном недоучете безвозвратных потерь в период общего отступления советских войск с мая по сентябрь включительно. Ведь именно тогда было захвачено немцами подавляющее большинство из 1653 тыс. советских пленных 1942 г. По Д. А. Волкогонову за это время безвозвратные потери достигли 2129 тыс. против 2211 тыс. за 4 предшествовавших месяца, когда потери пленными были незначительны. Не случайно в октябре безвозвратные потери Красной Армии вдруг увеличились, на 346 тыс. по сравнению с сентябрем при резком падении показателя пораженных в боях на целых 29 пунктов и отсутствии в это время сколько-нибудь крупных окружений советских войск: в октябрьские потери были частично включены недоучтенные потери предшествовавших месяцев.
Наиболее надежными нам представляются данные о безвозвратных потерях за ноябрь, когда Красная Армия почти не понесла потерь пленными, а линия фронта была стабильна вплоть до 19-го числа. Поэтому можно считать, что потери убитыми и умершими от ран учтены в этом месяце полнее, чем в предшествовавшие и последующие, когда быстрое перемещение фронта и штабов затрудняло учет, и что безвозвратные потери в ноябре приходятся почти исключительно на убитых и умерших от ран, болезней и несчастных случаев (отметим, что здесь могут быть учтены небоевые потери лишь действующей армии, без умерших от болезней военнослужащих тыловых округов и Дальневосточного фронта). Тогда на 413 тыс. убитых и умерших будет приходиться показатель в 83% пораженных в боях, т. е. на 1% среднемесячного числа пораженных в боях приходится приблизительно 5,0 тыс. убитых и умерших от ран и болезней. Если же принять за базовые показатели января, февраля, марта или апреля, то там соотношение, после исключения примерного числа пленных, будет еще большим - от 5,1 до 5,5 тыс. погибших на 1% от среднемесячного числа пораженных в боях. Декабрьские же показатели явно страдают большим недоучетом безвозвратных потерь из-за быстрого перемещения линии фронта.
Можно считать, что установленное для ноября 1942 г. соотношение числа пораженных в боях и количества убитых и умерших от ран, болезней, несчастных случаев, а также по приговорам трибуналов близко к среднему за войну в целом. Тогда общие безвозвратные потери Красной Армии (без пленных) в войне с Германией можно оценить, умножив 5 тыс. человек на 4656 (4600) - сумма (в процентах) потерь пораженными в боях за период с июля 1941 г. по апрель 1945 г., 17 - потери пораженными в боях за июнь 1941 г., 39 - потери пораженными в боях за май 1945 г., принятые нами за одну треть потерь соответственно июля 1941 г. и апреля 1945 г. В результате мы приходим к цифре в 23,28 млн. погибших. Из этого числа, очевидно, следует вычесть 939 700 военнослужащих, числившихся пропавшими без вести, но после освобождения соответствующих территорий вновь призванных в армию. Большинство из них не было в плену, часть бежала из плена.[25] Таким образом, общее число погибших сократится до 22,34 млн. человек. За счет небоевых потерь в тыловых округах мы увеличим это число до 22,4 млн. человек, убитых в бою и умерших от ран, болезней, несчастных случаев и в результате приговоров трибуналов и самоубийств.
Для определения общей величины безвозвратных потерь Красной Армии в войне нам необходимо установить общее число советских военнопленных и оценить, сколько из них так и не дожило до освобождения. По итоговым немецким документам на Восточном фронте было взято 5754 тыс. военнопленных, которые распределились по годам следующим образом: 1941 г. - 3355 тыс., 1942 г. - 1653 тыс., 1943 г. - 565 тыс., 1944 г. - 147 тыс., 1945 г. - 34 тыс. Американский историк А. Даллин,[26] обнародовавший этот документ командования вермахта, считал данные о числе пленных неполными. Действительно, по более ранним данным ОКВ в период с 22 июня по 1 декабря 1941 г. на Восточном фронте был захвачен 3 806 861 военнопленный, а по заявлению, сделанному правительственным чиновником Мансфельдом 19 февраля 1942 г. в Экономической палате рейха, советских военнопленных насчитывалось 3,9 млн. (практически все они были захвачены в 1941 г.). Мы склонны присоединиться к наибольшей оценке числа советских военнопленных 1941 г. в 3,9 млн. человек,[27] поскольку, скорее всего, минимальная оценка в 3355 тыс. пленных недоучитывает тех 200 тыс., кто уже в 1941 г. был зачислен для несения вспомогательной службы в ряды германских вооруженных сил,[28] а также умерших в первые недели плена без должной регистрации от голода, болезней и в результате германских репрессий. Число этих последних можно оценить (вместе с бежавшими еще в 1941 г. из плена) примерно в 345 тыс. человек. В 1941 г. смертность среди пленных была особенно высока, а недоучет из-за огромного их числа - максимален. Данные о числе пленных в 1942-1945 гг., когда уменьшилось их число и смертность, а учет улучшился, мы принимаем близкими к действительности. Тогда общее число советских военнопленных за войну можно оценить в 6,3 млн. человек. На Родину из германского (а также финского и румынского) плена вернулось 1836 тыс. человек, еще примерно 250 тыс., по оценке МИД СССР 1956г., после войны остались на Западе.[29] К 1 мая 1944г., по германским данным, из лагерей глубокого тыла бежало и не было разыскано 67 тыс. советских военнопленных.[30] Еще большее число пленных, несомненно, бежало из прифронтовой полосы и лагерей фронтового тыла, причем многие, если не большинство из них, при выходе к своим предпочитали всячески скрывать свое пребывание в плену, так как бывших пленных в СССР репрессировали. Число таких пленных, кому удалось не только бежать, но и скрыть свое пребывание в плену и не попасть в число 1836 тыс., вернувшихся из плена, мы оцениваем примерно в 200 тыс. человек. Тогда число погибших в плену советских военнопленных можно оценить примерно в 4 млн. человек, или в 63,5% от общего числа пленных.