С самого рождества, которое праздновали хотя и скромно, но по традиции в прекрасном семейном поместье, баронесса не могла отделаться от ощущения надвигавшегося несчастья. Они в последний раз поужинали в семейном кругу при свечах в зале, на стенах которого висели портреты их предков. В городе говорили только о продвижении русских. Ни дня не проходило без воздушных налетов, постоянно возникали перебои с водоснабжением, отключалось электричество. И все же казалось невозможным, что Германия может потерять Пруссию. Определенно должны были возродиться немецкие рыцари, чтобы уничтожить варваров, как в давние времена! Наверняка им поможет дух фельдмаршала фон Гинденбурга, победившего в 1914 году в битве под Танненбергом русских, вторгшихся в Пруссию. Здесь он был похоронен вместе со своей женой в огромном склепе.
Но все случилось иначе. Бренные останки Гинденбургов в последний момент были доставлены из Кенигсберга на крейсер «Эмден» и благополучно вывезены по Балтийскому морю в безопасное место. А сам Кенигсберг, символ эпохи прусского просвещения XVIII века, был разрушен русскими и стал подобен захолустной рыбацкой деревне.
Итак, Майдели, как и тысячи других, покинули свой дом и отправились по глубокому снегу в порт. По крайней мере, они получили каюту и были благодарны за такую привилегию, так как знали: многие беженцы, попавшие на корабль, оказались в значительно менее комфортных условиях. На следующий день, после того как они поднялись на борт, корабль, казалось, был переполнен людьми. Многие нетерпеливо спрашивали, когда же, наконец, «Вильгельм Густлоф» начнет свое плавание?
Ночью 27 января их разбудила сирена, оповещавшая о воздушном нападении. Все должны были сойти на берег. «С большим трудом нам удалось найти место в одном из трех портовых бомбоубежищ, — вспоминает Гюнтер. — Позднее мы услышали, что сильный налет был совершен на Данциг, в ходе которого погибло много беженцев».
На Гюнтера фон Майделя, проживающего сегодня в Гамбурге, корабль произвел огромное впечатление. Его страстью были приключенческие романы, а сейчас он вдруг сам оказался участником приключения. После того как он с большим трудом на санках по глубокому снегу доставил на корабль несколько ценных фамильных вещей и три чемодана, он сразу отправился знакомиться с ним. Майделя тщательно осмотрел спасательные баркасы. Их должно было быть двадцать два, по количеству шлюпбалок, — по одиннадцать на каждой стороне солнечной палубы. Но некоторые балки были пустыми, а о баркасах, имевшихся в наличии, казалось, никто не позаботился. Они были завалены снегом, а тросы накрепко примерзли к талям. На эту деталь едва ли кто из беженцев обратил внимание, большинство были счастливы и довольны тем, что оказались в теплых и надежных помещениях корабля.
Шестнадцатилетняя Ева Лук рассказала в своем дневнике о том, как она попала на борт корабля: «Рано утром мы покинули нашу квартиру в Готенхафене. Когда мы вышли из дома, небо казалось очень высоким, так как когда я смотрела наверх, то могла видеть миллионы прозрачных снежинок.
Мы все — моя мать, отец и шестилетняя сестра Доррит — направились к порту. Помню, что это была ужасно утомительная и долгая дорога. Ледяной ветер распахивал полы пальто и заставлял слезиться глаза. Доррит плакала от холода, а мой отец подбадривал ее, потому что сильно волновался за нее. Ему не разрешили плыть с нами, и он покинул нас там, где мы сели в маленькую лодку, доставившую нас на корабль. Наши пропуска он получил за день до этого. Я боялась, что меня укачает в лодке. Мама была в отчаянии».
Они предъявили свои документы и пропуска, чтобы попасть на территорию порта. Все каюты были уже заняты, и семье сказали, что этот короткий рейс они проведут в музыкальном салоне.
«Симпатичный матрос дал мне маленький темно-синий спасательный жилет, который очень подходил к моему шерстяному платью, — записала Ева в своем дневнике. — Везде было шумно, вскоре нас позвали на обед. Нам подали очень хороший гороховый суп с мясом, но мы должны были спешить, так как своей очереди ждала другая группа. Затем я осматривала корабль со своими школьными подругами. Мы разглядывали большие салоны и бегали по длинным коридорам до тех пор, пока не заблудились. Один из офицеров показал нам обратную дорогу. Жаль, что папочка не смог быть с нами. Он выглядел таким опечаленным, когда прощался с нами. Иначе бы мне здесь все понравилось. Я ведь никогда еще не была на таком большом корабле».