Чуть позднее он зачитал приказ, который издал в период между капитуляцией немецких солдат перед войсками Монтгомери и встречей на Эльбе американцев с русскими. Приказ касался необходимости ведения боевых действий до самой последней минуты, предшествующей истечению суток: с тем, чтобы успеть перевезти максимальное количество людей по воде на запад на «каждом корабле, крейсере, миноносце, торпедолове, торговом судне, рыболовном траулере и гребной лодке». В последний момент от мести русских были спасены тысячи людей.
Спасательная операция, проведенная в мае 1945 года, имела далеко идущие последствия как для Германии, так и для всей Западной Европы. Без нее, вероятно, никогда бы не произошло немецкое экономическое чудо. Ведь создание Западной Германии требовало рабочих рук. Они были необходимы так же, как план Маршалла и помощь союзников. Интересно, что адмирал Дёниц вначале был серьезно озабочен вопросом, а сможет ли Западная Германия прокормить и разместить всех беженцев. Страна приняла миллионы людей и, хотя, казалось, она была переполнена и влачила нищенское существование, смогла без труда принять новых переселенцев. Они помогли создать новое демократическое государство, которое сегодня является стержнем НАТО и Европейского сообщества.
Несмотря на увенчавшиеся успехом усилия адмирала Дёница и немецкого флота, многие немцы остались на востоке. Они не захотели покинуть землю, которую поколениями возделывали их семьи. Другие были отрезаны русскими войсками и не имели возможностей для бегства. Самую большую ценность в перспективе представляли технические специалисты, поскольку на морских верфях Балтики элитная группа ученых и специалистов занималась разработкой новых немецких подводных лодок. Многие из них попали в руки русских в тот момент, когда американцам на западе удалось заполучить специалистов по созданию ракет из конструкторского бюро Вернера фон Брауна. Черчилль видел большое будущее за новым революционным поколением подводных лодок: «Тот факт, что это оружие попало в руки русских, в будущем создаст одну из главных опасностей». Во всяком случае, английскому адмиралитету эти лодки принесли массу забот. Когда русские овладели портами на Балтийском побережье, в их руки попали четыре укомплектованные лодки XXI серии и одна готовая лодка еще более усовершенствованной XXIII серии, а также большое количество недостроенных субмарин. На верфи Шихау в Данциге строилось не менее восьми подводных лодок XXI серии. Взятые в плен немецкие эксперты вынуждены были немедленно приступить к работе, и через короткое время в распоряжении русских оказался современный флот, обладавший значительно более высокими боевыми возможностями по сравнению со всем, что имелось в наличии ранее.
С новыми двигателями, новыми шнорхелями и новыми торпедами эти подводные лодки могли действовать быстрее, глубже и дальше, чем все вместе взятые подводные лодки, которые союзники имели в конце войны. На базе этих немецких подводных лодок русскими были разработаны подводные корабли класса «зулу», «квебек» и «виски» (натовская классификация. — Ю.Л.), которые в самый острый период «холодной войны» стали стержнем советского флота. В дальнейшем они послужили основой атомного подводного флота, вооруженного ракетами, который сегодня является важнейшей частью всего Российского Военно-Морского флота.
Сталин еще перед Второй мировой войной настаивал на необходимости создания самого мощного флота в мире. Больше всего он хотел, чтобы колыбель коммунизма превосходила капиталистические страны на суше и на море. В частности, его военно-морской флот должен был стать больше и лучше, чем военно-морские силы Великобритании.
До конца войны его замыслы оставались мечтами. У Советского Союза не было ни средств, ни навыков строительства мощных кораблей, которые Сталин требовал у Орлова, Миклевича и Лудри, командовавших в разное время военно-морским флотом. Они же концентрировали срои усилия на постройке легких кораблей прибрежного радиуса действия, а также подводных лодках оборонительного типа. Сталин полагал, что его командующие сознательно противодействовали его замыслам, в результате все они были уничтожены в тридцатые годы в период чисток на военно-морском флоте. Их подход к решению этого вопроса был воспринят как саботаж и «преступление против партии».
Война показала, что они были правы. По требованию русского диктатора были построены корабли, которые изначально являлись устаревшими и маломощными по вооружению. Их броневая защита была недостаточной, а двигательные установки слабыми. Существенных успехов они так и не добились. В конце концов их экипажи были переведены в пехоту.
Ни одному русскому боевому кораблю классом выше торпедного катера не удалось во время войны потопить артиллерийским огнем вражеский корабль.
Удачей для российского флота было то, что адмирал Лев Галлер, сменивший своих казненных товарищей, являлся приверженцем старой школы. Он служил еще в царское время и настаивал на том, чтобы использовать подводные лодки как важнейшее наступательное оружие против военных кораблей и торговых судов противника. В 1947 году адмирала арестовали по сфабрикованному обвинению за то, что он якобы выдал секрет парашютной торпеды. Спустя три года он умер в тюрьме. Подводные лодки Красного флота также не проявили себя во время войны, хотя их командиры и экипажи отличались большим мужеством. Их вооружение и тактика действий оказались устаревшими. Потеряв 108 подводных лодок, русские подводники потопили лишь 108 торговых судов и 28 небольших боевых кораблей. На Балтике, где они оказались зажатыми в Финском заливе минными полями и стальными сетями, им удалось потопить лишь 45 кораблей, при этом погибло такое же количество подводных лодок. Но три из этих кораблей были: «Вильгельм Густлоф», «Штойбен» и «Гойя».
Нет никаких сомнений в том, что потопление этих гигантов и гибель огромного количества «фашистских прихвостней» усилиями таких подводников, как Маринеско и его товарищи, убедили Сталина в необходимости создания большого океанского подводного флота. Едва война закончилась, как его тщеславие вновь сконцентрировалось на том, чтобы идти в ногу с самыми мощными военно-морскими силами капиталистических стран. Теперь образцом для него стал американский флот. Он превосходил английские военно-морские силы, благодаря своим испытанным в боях авианосцам, линкорам и подводным лодкам. Теперь Америка являлась владычицей морей. Но ненадолго. Сегодня советский военно-морской флот бросает на всех океанах вызов Америке своими атомными подводными лодками, оснащенными ракетами.
Оба сына капитана Коновалова, которому удалось потопить «Гойю» на своей старой лодке, стали командирами атомных подводных кораблей. Это свидетельствует о том, какими темпами перестраивался Российский Военно-Морской флот. Так поддерживают сыновья славу своего отца. Лишь немногие русские помнят сегодня о Маринеско и его успехах, за исключением друзей, боровшихся за его реабилитацию. Биография Маринеско по-прежнему является «политическим» вопросом, а те, кто интересуется его служебной карьерой, получают скудную информацию.
Но мы полагаем, что Маринеско и Коновалов, потопившие три огромных корабля, и адмирал Дёниц, эвакуировавший морем почти два миллиона своих соотечественников, не должны быть забыты, ведь своими делами они способствовали формированию сегодняшнего мира.
Янтарная комната
Гауляйтер Эрих Кох был одним из подлейших созданий за всю историю Второй мировой войны. Когда Коха назначили рейхскомиссаром на Украину, то первым делом он попросил Гиммлера прислать ему печально известные команды по уничтожению людей (Einsatzkommandos. — Ю.Л.). Число людей, убитых Кохом в Польше и на Украине, достигает сотен тысяч. Для защиты Рейха в Восточной Пруссии он посылал на смерть безусых юнцов и стариков. На его совести и приговоренный к смерти за сдачу Кёнигсберга генерал Лаш, хотя сам Кох в это время уже сбежал из города.
23 апреля этот жалкий трус решил укрыться в безопасном месте. Берлин был окружен, и обстановка уже не контролировалась из главной резиденции фюрера. Стало очевидно, что Германию не спасет разрекламированное чудо-оружие. Поэтому Кох решил, что настало время скрыться. Но при этом ему следовало соблюдать осторожность. Было бы совсем скверно, если бы фюрер остался жив и узнал, что в бегство пустился человек, упорно отвергавший любую мысль о капитуляции.