План поимки Анненкова разрабатывался в ОГПУ под руководством В. Р. Менжинского, начальника контрразведывательного отдела А. X. Артузова и начальника иностранного отдела М. А. Трилиссера. Решено было заставить Анненкова и его начальника штаба Денисова сдаться советской контрразведке, доставить их в Советский Союз и предать суду за совершенные ими злодеяния. Для этого можно было использовать ложную версию и слухи, которые распространял сам Анненков о том, будто он «отошел от политики» и намерен «примириться с Советской властью». Анненков пустил в ход такие слухи, чтобы под их прикрытием тайно вести антисоветскую работу. Теперь нужно было заставить его публично принести «повинную». Раскаяние бывшего атамана Анненкова могло бы содействовать разложению белоэмиграции в Китае: если Анненков явится с повинной в Советский Союз, то его примеру могут последовать и многие его «атаманцы» и лица, среди которых он пользовался авторитетом. Но как заставить Анненкова сдаться в руки советских органов, раскаяться? Мог ли он на это пойти добровольно? Как иначе можно было заставить его сдаться? Может быть, если поставить его в безвыходное положение, он сам попытается перед советскими органами продолжить «игру» в добровольное «раскаяние», чтобы заслужить снисхождение?
Выполнить сложный, трудный план поручили группе чекистов во главе со специально для этого командированным в Китай опытным контрразведчиком С. П. Лихаренко.
В Китае в то время в Народной армии Фэн Юйсяна в качестве советников работала группа советских военных специалистов во главе с бывшим командиром Червонного казачества В. М. Примаковым. Так как деятельность Анненкова, формировавшего белогвардейский отряд для помощи Чжан Цзолину, затрагивала интересы Фзн Юйсяна, чекисты сообщили свой план захвата Анненкова В. М. Примакову и просили его договориться с Фэн Юйсяном, чтобы тот пригласил Анненкова к себе якобы для работы и разрешил советской контрразведке в случае надобности задержать его.
Все было сделано, как задумано.
Приехав по приглашению Фэн Юйсяна в его штаб, Анненков через некоторое время был арестован и передан в руки чекистов. Перед ним раскрыли карты. Анненков понял, что находится в руках советской контрразведки и должен нести ответственность за свои злодеяния на советской земле. Ему не оставалось ничего иного, как попробовать сыграть роль «добровольно раскаявшегося»: авось это поможет. После того как он написал упомянутую уже просьбу о помиловании, его под солидной охраной доставили в Москву и передали в руки советского правосудия.
Следствие по делу Анненкова и его начальника штаба вел следователь по особо важным делам прокуратуры РСФСР Д. Матрон. А рассмотрено оно было в Семипалатинске выездной сессией Военной коллегии Верховного Суда СССР 25 июля – 12 августа 1927 г. под председательством П. М. Мелнгалва. Государственное обвинение на суде поддерживал старший помощник прокурора Верховного Суда СССР Павловский и общественные обвинители Ярков, Мустамбаев и Паскевич. Защищали адвокаты Борецкий и Цветков. На суд были вызваны десятки свидетелей из Омской, Семипалатинской губерний и Семиречья. Помимо вызванных по списку обвинительного заключения по инициативе общественных обвинителей на суде были допрошены еще 90 свидетелей обвинения.
Советские люди единодушно требовали уничтожения этого врага народа. Военная коллегия Верховного Суда приговорила Анненкова и его подручного Денисова к расстрелу. 24 августа 1927 г. приговор был приведен в исполнение.
В начале 1920 г. Петроградская ЧК расследовала дело о преступлениях работников петроградской конторы Центросоюза (потребительской кооперации), занимавшихся массовой скупкой товаров у спекулянтов. Оказалось, что кроме официальной в конторе велась еще и тайна я– «черная» касса, в которой было обнаружено на несколько миллионов рублей «думских» и «николаевских» кредитных билетов, процентных бумаг и иностранной валюты. Этими изъятыми из обращения денежными знаками работники кооперации рассчитывались со спекулянтами.
Заведующий конторой В. Н. Крохмаль (бывший член ЦК меньшевистской партии) давал сбивчивые и разноречивые объяснения о происхождении «черной» кассы. Решено было произвести обыск у него на квартире. Здесь чекисты нашли ряд писем от заграничной конторы Центросоюза, размещавшейся в Лондоне. Во главе ее стоял член правления Центросоюза А. М. Беркенгейм. Содержание писем говорило о том, что лондонская контора поддерживает тесную связь и работает в полном согласии с кооперативными организациями России, находившимися на занятой антисоветчиной территории, и даже руководит ими. Антисоветские заправилы из-за границы прислали в 1919 г. несколько циркуляров, в которых, в частности, речь шла о том, что после победы Юденича лондонская контора организует переброску продовольствия в голодающий Петроград. Заведующему петроградской конторой Крохмалю давались указания не жалеть средств на массовую скупку в городе и районе всевозможных товаров, не останавливаясь перед незаконными финансовыми операциями.
Именно этим объяснялись действия работников петроградской конторы Центросоюза, скупавших товары у спекулянтов и проводивших незаконные операции с иностранной валютой. Крохмаль признал, что он получил из Москвы от членов правления Центросоюза Коробова, Кузнецова и Лаврухина 4 миллиона рублей «николаевскими» и «думскими» денежными знаками на приобретение иностранной валюты для расчетов с поставщиками товаров.
Расследование преступлений руководящих работников Центросоюза в Москве показало, что «кооператоры», свившие себе гнездо в центральном аппарате потребительской кооперации, вели антисоветскую работу, срывая экономические мероприятия и нарушая законы Советской власти.
Продовольственные трудности в годы гражданской войны требовали решительных мер для спасения страны от голода. Декретом Совета Народных Комиссаров от 16 марта 1919 г. распределение продовольствия и других товаров передавалось широко разветвленному аппарату кооперации. В стране был создан единый распределительный орган – потребительские коммуны, объединившие аппарат рабочей кооперации, сельской потребительской кооперации и общегражданские кооперативы. В связи с этим в руководящие органы потребительских коммун помимо избранных пайщиками членов правления были введены представители советских государственных продовольственных органов, а в правление Центросоюза – представители Совета Народных Комиссаров.
«Кооператоры» встретили этот декрет враждебно. Во время обысков у товарища председателя правления Центросоюза Д. С. Коробова, членов правления В. А. Кузнецова и А. Н. Лаврухина чекисты обнаружили документы, подтверждавшие, что эти лица создали в Центросоюзе группу «своих» членов правления, в работу которых не посвящали лиц, назначенных Советским правительством. Одним из деятелей антисоветской группы членов правления Центросоюза за границей был А. М. Беркенгейм. В свое время он был командирован в США для закупки оборудования, но вскоре оказался в Лондоне, где основал контору Центросоюза. Беркенгейм тайно связался с представителями правительств империалистических держав, вел с ними переговоры в качестве одного из лидеров «не зависящей» от Советской власти кооперации. Когда Антанта обсуждала вопрос об отмене блокады Советской страны, Беркенгейму поручили подготовить для Верховного совета Антанты доклад о возможностях товарообмена между Россией и странами Антанты. И января 1920 г. он представил такой доклад. Приняв решение о возобновлении торговых отношении с Россией, Верховный совет Антанты подчеркнул, что товарообмен будет производиться через кооперативные организации. Группа «кооператоров» в Центросоюзе (Коробов и другие) без ведома представителей Советского правительства распространила среди населения специальную прокламацию, в которой подчеркивалось, что Антанта решила торговать не с правительственными органами Советской страны, а с кооперацией. Такое противопоставление преследовало далеко идущие антисоветские цели.
Члену правления Центросоюза В. Н. Зельгейму Советское правительство в свое время разрешило поездку в Швейцарию на лечение. Но Зельгейм, выехав в Стокгольм, создал там контору Центросоюза, которая, как и лондонская, стала тайно вести антисоветскую работу. В найденной при обыске у Кузнецова копии доклада Зельгейма на имя Коробова указывалось: «Был от Беркенгейма запрос о том, посоветую ли я ему купить партию на 24 млн. долларов от американского интендантства: белья, обуви и плащей военного образца. Я телеграфировал отнестись возможно осмотрительней… советовал запросить наши омскую и ростовскую конторы». Ясно, что Зельгейм «советовал» реализовать американское военное обмундирование в Омске, где господствовал Колчак, и в Ростове, где хозяйничал Деникин.