Следственные власти пришли к заключению, что содеянное привлеченными к ответственности лицами выходит далеко за пределы обычных общеуголовных преступлений и является антисоветским преступлением. «Размеры использования государственного аппарата и степень его разложения в этих целях – говорилось в обвинительном заключении, – многомиллионные убытки, понесенные государством, и их последствия для всей хозяйственной и культурной жизни Астраханского округа далеко вывели данные преступные действия за пределы обычных должностных преступлений.
В связи с этим по астраханскому делу было предано суду в общей сложности 129 человек, из них 121 обвинялись по ст. 58—7 УК РСФСР (об экономической контрреволюции), а остальные – по статьям УК о должностных преступлениях. Судебный процесс происходил в Астрахани с 29 августа по 27 октября 1929 г. под председательством председателя Нижне-Волжского краевого суда Азеева, с участием государственных обвинителей – помощника Прокурора Верховного суда РСФСР В. И. Фридберга и краевого прокурора Берзина, общественных обвинителей и большой группы защитников.
Суд приговорил: председателя губернской налоговой комиссии А. В. Адамова, заместителя заведующего налоговым подотделом губфинотдела А. А. Алексеева, заведующего торготделом А. В. Панкова, его заместителя В. С. Протодьяконова, члена губернской налоговой комиссии Г. А. Власова, фининспектора И. Н. Семикова, агента рыбно-сырьевой конвенции торготдела А. И. Авдеева, частных рыбопромышленников и торговцев И. С. Солдатова, X. М. Заславского, С. Н. Кузнецова, И. Е. Калинина, Н. С. Блоха, С. А. Вишнепольского, М. В. Полевого – к расстрелу (Панкову расстрел был заменен ВЦИК 10 годами лишения свободы). К 10 годам лишения свободы приговорены 8 рыбопромышленников и 5 сотрудников финансового отдела. Оправдано 7 подсудимых, остальные приговорены к разным срокам лишения свободы и принудительных работ.
После Октябрьской революции во главе церкви встал московский митрополит Тихон (В. И. Белавин), 5 ноября 1917 г. избранный на Всероссийском церковном соборе патриархом всея Руси. В прошлом Тихон был деятельнейшим членом монархистского Союза русского народа – председателем Союза русского народа в Ярославле.
Советская власть в первые месяцы своего существования приняла законы о свободе совести и верований, и отделила церковь от государства и школу от церкви (декреты от 16 и 18 декабря 1917 г. и 20 января 1918 г.). Религия была признана частным делом граждан, церковь потеряла право участия в государственной деятельности. Преподавание закона божьего в школах отменялось. Устанавливался гражданский брак и развод по суду. Церковная собственность, в том числе крупные монастырские поместья, объявлялась народным достоянием. Эти декреты лишали православную церковь положения государственного института и в значительной степени подрывали источники ее доходов.
Реакционные церковники с ожесточением выступили как против этих, так и других декретов Советского правительства. Только от имени Всероссийского священного собора патриарх Тихон подписал 16 антисоветских посланий и воззваний к духовенству и верующим.
19 января 1918 г. патриарх Тихон выступал с посланием к верующим, в котором призвал «стать на защиту церковного достояния» и «если нужно будет, и пострадать за дело Христовой веры». Предавая анафеме Советскую власть, он приказывал:
«А вы, братия архипастыри и пастыри, не медля ни одного часа в вашем духовном деланьи, с пламенной ревностью зовите чад ваших на защиту попираемых прав церкви православной, немедленно устрояйте духовные союзы, зовите не нуждою, а доброю волею становиться в ряды духовных борцов».
27 января 1918 г. Всероссийский священный собор объявил советские декреты «сатанинским гонением» на церковь. «…Изданный Советом Народных Комиссаров декрет об отделении церкви от государства, – говорилось в решении собора, – представляет собою… злостное покушение на весь строй жизни православной церкви и акт открытого против нее гонения… всякое участие как в издании сего враждебного церкви узаконения, так и в попытках провести его в жизнь несовместимо с принадлежностью к православной церкви и навлекает на виновных кару вплоть до отлучения от церкви».
Собор постановил не признавать декретов Советской власти о браке и разводе и предавать «церковному осуждению» всех, кто будет на основании этих декретов расторгать церковные браки и вступать в новые.
По решению собора все церкви должны были в знак протеста против декрета об отделении церкви от государства устроить специальные молебствия и крестные ходы. В Москве такой крестный ход состоялся 28 января 1918 г.
В обращении Президиума Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов Москвы и Московской области «Ко всем гражданам» накануне крестного хода разъяснялось: «Крестный ход на 28 января назначен против власти рабоче-крестьянского правительства. Граждане увидят, как вся буржуазия присоединится к этому шествию. Потому что сейчас духовенство восстало на защиту вовсе не храмов и свободы веры. Этому никто и ничто теперь не угрожает. Оно восстало на защиту богатств, имений, земель, жалованья в 200 тысяч рублей митрополитам, в защиту миллионов, накопленных в монастырской казне, в защиту сытой, спокойной и бездельной жизни сотен тысяч праздных и богатых людей».
И действительно, в крестных ходах 28 января участвовали помимо церковных служителей торговцы, приказчики, бывшие чиновники и иные антисоветские элементы.
15 марта 1918 г. делегация церковников во главе с А. Д. Самариным и Н. Д. Кузнецовым передала в Совет Народных Комиссаров декларацию, в которой заявлялось, будто русский народ смотрит на изданные декреты как «на тяжкое оскорбление его религиозного чувства». «Да будет ведомо вам, – заявила делегация Советскому правительству, – что религиозное успокоение ста миллионов православного русского народа может быть достигнуто не иначе, как отменой всех распоряжений, посягающих на жизнь и свободу народной веры». Это был «ультиматум» реакционных церковников.
Их противодействие мероприятиям Советского правительства не ограничивалось «ультиматумами»; они провоцировали и народные волнения. Возбуждаемые ими группы отсталых людей, созываемых набатным звоном «на защиту церкви», нападали на представителей советских органов, мешали им исполнять общественные и государственные обязанности.
Беспорядки произошли, например, в Звенигородском уезде Московской губернии, где спровоцированной антисоветскими элементами толпой, созванной колокольным звоном «на защиту церкви», были убиты два советских работника и милиционер. В Павловском Посаде возбужденная церковниками толпа фанатиков подожгла здание Совета и убила семь человек. В Яковлевском монастыре Пензенской губернии 5 сентября 1918 г. монахини и белогвардейцы убили юную чекистку Пашу (Прасковью Ивановну) Путилову. По сведениям Высшего церковного совета, при проведении в жизнь декрета об отделении церкви от государства в стране произошло 1414 кровавых столкновений, спровоцированных антисоветчиками и реакционными церковниками. По данным Н. В. Крыленко, во время беспорядков были убиты 138 коммунистов. Революционные трибуналы республики в 1918—1919 гг. рассмотрели 78 дел о преступных действиях церковников.
Не было ни одного крупного антисоветского заговора, в котором бы не участвовали реакционные церковники. Как установлено при расследовании заговора Локкарта, Тихон дал дипломатическим заговорщикам стран Антанты «благословение» на совершение антисоветского переворота в России и собирался во имя успеха дела отслужить всенародный молебен. Из книги сына английского «дипломата» Локкарта мы узнаем, что в августе 1918 г. английские разведчики Сидней Рейли и Хилл передали патриарху Тихону 5 миллионов рублей из средств, собранных Локкартом для финансирования русской антисоветчины. Патриарх был связан с Колчаком и Деникиным, с лидерами «Национального центра».