Расходились чинно. Бабрак со многими целовался, щека к щеке, кому-то удавалось поцеловать ему руку. Восторг, трепет, обожествление. А рядом с ним гордая и величественная Анахита, военачальники, вожди. Все возбужденные, довольные происходящим…
Немногие знали, в каком положении находился их вождь еще несколько дней назад, немногие ведали, как русский генерал приказал Бабраку отставить запой. Ну, слава Богу и Аллаху, конец — всему делу венец. Можно было и дальше работать, воевать, побеждать.
Побеждать! Каждый день такой победы здесь в Афганистане уносил из жизни 8-10 воинов моей родной армии. Еще 20–25 попадали в госпитали ранеными и изувеченными, на всю жизнь оставаясь инвалидами. А 15–17 солдат, сержантов и даже офицеров заболевали гепатитом. Мне было также известно, что каждый день войны обходился моей стране в полтора — два миллиона рублей.
29 декабря мне совместно с министром обороны предстояло провести совещание по итогам 1980 года и наметить стратегию и тактику вооруженной борьбы с мятежниками на ближайшие месяцы. В сентябре-декабре мы полностью владели инициативой, нанесли серьезные поражения группировкам моджахедов во всех провинциях и освободили около ста уездов и волостей. Эти успехи необходимо было закрепить. Мы понимали, что зимние месяцы приведут и к определенному спаду активности той и другой стороны, а, следовательно, и к выработке ими новых решений на зимний и весенний период. Вот свои — то есть наши и ВС ДРА — задачи и предстояло обсудить в тот день. Однако мне с самого утра сильно досаждала боль. Ко мне на виллу прибыл Геннадий Иванович Кудинов, полковник медицинской службы, начальник всей медицины Управления ГВС, и старший советник начальника Центрального военно-медицинского управления афганской армии. Пошептавшись с Анной Васильевной, он решил положить меня в госпиталь на операцию. По его мнению это следовало сделать уже несколькими днями раньше. Геннадий Иванович настаивал: незамедлительно, сегодня же лечь в госпиталь. Анна Васильевна тем более этого требовала от меня.
Я пообещал подчиниться, но только через несколько часов. Кудинов сделал мне обезболивающий укол, и я, как обычно, примерно в начале девятого выехал в Генеральный штаб.
На совещание были приглашены командиры, начальники политотделов, начальники штабов трех армейских корпусов и всех их дивизий, шести отдельных бригад, командиры всех полков, НШ полков и заместители командиров полков по политчасти, руководство министерства обороны, генерального штаба, министры и заместители министра внутренних дел, СГИ, участвовали, разумеется, и многие наши советники разного уровня. Пригласили мы и все политическое и государственное руководство страны. Открывать и вести встречу предстояло министру обороны, генерал-майору Мухамеду Рафи. Важным было не столько содержание докладов, но и сама атмосфера взаимоотношений людей, принадлежавших к двум противоположным и борющимся друг с другом крыльям — хальк и парчам. А в это время в среднее и высшее руководство, во всяком случае в ряды командиров корпусов, многих дивизий, политическими деятелями Афганистана были внедрены парчамисты, и этот процесс настойчиво продолжался. Тем не менее среди командиров полков, их заместителей по политчасти, среди начальников штабов и командиров дивизий по-прежнему большинство составляли халькисты. Их совместное присутствие в зале призвано было показать примиримость и дружбу в их общей борьбе с врагами Апрельской революции. Для нас это было очень важным, а политически — решающим.
Совещание открыл Мухамед Рафи. Он предоставил слово для доклада начальнику генерального штаба генерал-лейтенанту ВС ДРА Бабаджану. Тот говорил минут сорок.
Затем выступил начальник главного политического управления, ярый парчамист, генерал-майор Голь Ака.
Смысл его выступления сводился к тому, чтобы объединить два разных по идеологии крыла хальк и парчам в единое русло действий, и более активно бороться с душманами.
Член ПБ Анахита Ротебзак также выступила с коротким сообщением об указаниях великого — так и было сказано — вождя Апрельской революции Бабрака Кармаля, о максимальном привлечении женского движения для укрепления завоеваний Апрельской революции.
Вот коротко содержание первой части совещания.
Потом Бабрак кивнул Нуру и тот взял слово. Говорил о взаимодействии афганских частей с частями 40-й армии и с установленной нами властью на местах. Нур сказал, что желательно бы послушать выступления представителей с мест, их мысли о том, как лучше организовать боевую подготовку, сохранив при этом активность боевых действий на ближайшие месяцы. Предложил высказаться командиру Первого (Центрального) армейского корпуса.