Он опустил Дагмар на кровать, отступил на шаг и стянул с себя пиджак. Дагмар подалась вперед и рванула на нем рубашку. Пуговицы посыпались на пол. «Ты должен мне рубашку из „Хиккер и Кош“, Флинк!» — подумал Шпатц. Дагмар прильнула к нему обнаженной грудью. Когда она успела снять платье?
Шпатц лежал на спине и смотрел в потолок. Сейчас он казался себе спортивным снарядом, на котором фрау Дагмар отрабатывала навыки любовной физкультуры. Унизительное ощущение. Захотелось даже закурить. Чтобы принять в процессе хоть какое-то участие, Шпатц поднял руку и погладил ее шелковистые волосы.
Вспыхнувший свет показался ослепительным. Дагмар скатилась со Шпатца и прикрыла обнаженное тело простыней. Шпатц прищурился, на мгновение ослепнув, проморгался и понял, что смотрит в дуло тяжелого армейского пистолета.
— Что это значит, Дагмар? — голос принадлежал высокому мужчине в черном костюме и темно-сером плаще. Очевидно, он прошел в спальню сразу, как только открыл дверь.
— Ты не смеешь мне указывать как жить, Алоис! — в низком голосе Дагмар прорезались высокие истеричные нотки. Мужчина поднял оружие к потолку, грянул выстрел, на Шпатца посыпались куски штукатурки. Он вскочил с кровати, проклиная себя за нерешительность Он же мог уйти еще из ресторана, не продолжая это кошмарное свидание!
— Я считаю до трех, — голос мужчины не дрожал от гнева и не звучал обиженным. Скорее уж он был скучающим. Словно вернувшийся обманутый муж тоже играл свою роль. Раздался еще один выстрел. Острыми осколками брызнула лампа из мозаичного стекла, стоявшая на прикроватной тумбочке. Шпатц рванулся к выходу, придерживая штаны. Мысленно возблагодарил нетерпеливую Дагмар, поленившуюся снять с него одежду. Споткнулся об свой же пиджак, подхватил его и, перепрыгивая через ступеньки, понесся вниз. Следующий выстрел. Щеку оцарапали осколки облицовочного мрамора. В гостиной теперь было светло, очевидно, вернувшийся муж не поленился включить все светильники. Только Шпатцу было не до разглядывания интерьеров.
Он выскочил на Мейнштрассе и, пряча взгляд от прохожих, принялся зашнуровывать ботинки. Не сразу понял, что ему мешает — оказалось, что вместе с плащом он схватил пакет из ресторана. Чуть не швырнул его на брусчатку тротуара. Было мучительно стыдно. Пальцы дрожали. Сердце колотилось. Он застегнул плащ на все пуговицы и торопливо свернул в первый попавшийся переулок. Остановился. Прислонился спиной к стене. Сунул руку в карман в поисках портсигара. Понял, что выронил его во время позорного бегства. Дал себе слово никогда больше не связываться с замужними фрау. Усмехнулся. Выдох. Вдох.
Когда сердце перестало бешено колотиться, Шпатц отлип от стены и неспешно направился по переулку прочь от Мейнштрассе. Прийти домой, принять душ и забыть эту историю как страшный сон. К счастью, Дагмар не знала его настоящего имени, а у ее супруга не было возможности внимательно рассмотреть его лицо. Кроме того, когда заживет разбитая губа и сойдет синяк на скуле, опознать его будет практически невозможно. Шпатц провел рукой по щеке. Мраморная крошка оставила несколько кровоточащих царапин. Он, не останавливаясь, достал из кармана пиджака платок и стер красные капли. Это все просто неудачно сложившиеся обстоятельства, ничего более. Синяки и царапины заживут. Послезавтра он снова поедет на люфтшиффбау и постарается не наделать новых ошибок. Кроме того...
Шпатц вдруг подумал, что он все еще не обсудил с Краммом свой первый рабочий день на заводе. Он огляделся, сориентировался, где находится, и прибавил шагу. Пусть Флинк сам разбирается со своей Дагмар. Пишет, что герой ее романа записался в армию и отправился на границу Чандора, завербовался в полярную экспедицию и в настоящий момент скользит над облаками где-то над льдами северного побережья, стал оккультистом и принял обет безбрачия в конце концов. Пора сделать для себя вывод, что от женщин Флинка одни сплошные неприятности.
— Постойте, молодой человек, — Шпатц отшатнулся от руки, которая неожиданно легла ему на плечо. — Нет-нет, я не собираюсь ссориться, давайте поговорим!
Шпатц остановился, почувствовав досаду. Перед ним стоял обманутый муж фрау Дагмар. Тот самый, который несколько минут назад стрелял в него из армейского пистолета.
— Я совершил ошибку и прошу прощения, герр... — быстро проговорил Шпатц, стараясь держаться от собеседника на приличной дистанции, чтобы в случае чего сохранить пространство для маневра. — Извините, не знаю, как вас зовут.