— Конечно, видел, их все видели. Синие и зеленые, как осколки бутылок, только толще и формы такой... замысловатой, — Корбл сплел пальцы, пытаясь, видимо, изобразить, какой именно формы были стекляшки.
Шпатц почувствовал досаду. Вот перед ним сидел человек, который не просто не сомневался в реальности разрушенного города где-то далеко во льдах, он даже держал в руках его кусочки. Только вот каждую фразу из него приходилось вытягивать чуть ли не клещами.
— А что еще говорили про этот город, Корбл? — нетерпеливо постукивая кружкой по столу спросил Крамм. — Ты никогда не рассказывал мне о своем детстве!
— Ой, да было бы что там рассказывать! Просто байки от скуки сочиняли. Что есть развалины, в которых живут не то призраки, не то чудища. В одних сказках кто-то туда ходил и что-то принес, а кто-то рассказывал наоборот, что сгинули там все, а кто не умер, тот обезумел. Васа, ты не представляешь жизнь в тех краях. Это у нас здесь газеты, радио, пивные с праздными сплетниками и кумушки у фонтана. А там ничего этого нет. А ночь три месяца длится. Вот и чесали языки обо что не лень.
— Но город там есть?
— Ну, есть. Откуда-то же приносило все эти штуки. На камни не похоже...
— Покажешь коготь?
— Не жалеешь ты меня, Васа! — Корбл покряхтел, поднялся и удалился за стойку.
— Интересные дела, герр Шпатц! — Крамм подмигнул. — Простые рыбаки не сомневались в том, что развалины существуют. Вот у кого надо было спрашивать!
— Странно другое, герр Крамм. Я в первый раз слышу истории о том, что море приносит опасные вещи. Столица Сеймсвилля не на море, но, насколько я знаю, для жителей южного побережья собирать находки после шторма было неплохим подспорьем. И детей от берега никто не отгонял, наоборот.
— Вот, смотрите, раз уговорили, — Корбл положил на стол шило с полупрозрачной коричневой рукояткой с черными прожилками. Шпатц осторожно погладил поверхность. Действительно больше всего это напоминало коготь — теплое и как будто упругое на ощупь. Длиной чуть меньше ладони. Крамм взял шило в руку.
— Что за животное могло иметь такие когти?
— Не хотел бы я с ним встречаться, если оно существует, — Корбл усмехнулся. — Про животных ничего не говорили. Чудища в наших сказках были какие-то абстрактные, говоря ученым языком.
— А как выглядели бляшки? — Шпатц потрогал свои пальцы в том месте, которым касался «когтя». — И черепки?
— Бляшки круглые и черные. Бывали с узором из точек, бывали без. Те, что с узором, теплые даже в ледяной воде. Черепки как будто обычные части горшка. С одной стороны блестящие, с другой — шершавые. Если черепок был с белым узором, то узор светился по ночам.
— То есть, сказки сказками, но все эти штуки ты видел своими глазами?
— Васа, когда ты был мальчишкой, ты во всем слушался родителей? — Корбл снова тяжело опустился на свой стул. — Чем больше нам запрещали ходить на берег после шторма, тем чаще мы туда ходили. Под страхом порки. Считалось геройством насобирать как можно больше запрещенных вещиц. У нас у каждого был свой тайник, где мы находки прятали. И найти чужой считалось большой удачей.
Шпатц свернул на знакомую Тульпенштрассе. От выпитого пива в голове все еще слегка шумело. До вечера было еще далеко, но по воскресеньям прохожих в любое время много, исключая, пожалуй, раннее утро. Он кивнул, здороваясь, герру Вурзелю, тот улыбнулся и приподнял фуражку. Шпатц свернул в хорошо знакомую подворотню.
— Шпатц, как хорошо, что ты пришел! — Лейзе открыла дверь сразу, словно ждала его. — Я хотела завтра дойти до почты и позвонить к тебе в контору.
— Что-то случилось? — Шпатц вошел в знакомую квартиру. Клод спала, свернувшись в клубочек и накрывшись шерстяным пледом.
— К нам приходил человек, который расспрашивал о тебе, — Лейзе плотнее запахнула халат, словно замерзла, и наморщила лоб.
— Вот как? — Шпатц замер, так и не расстегнув портфель. Он собирался попросить Лейзе зашить ему рубашку, но ее новость несколько озадачила. — И что же он спрашивал?
— Разное. Как мы познакомились? Какое впечатление ты производишь со стороны? Не замечала ли я у тебя нехороших привычек?
— И что ты ответила?
— Правду, — Лейзе замялась. — Ну, почти. Не стала рассказывать, что я собиралась заманить тебя в темный переулок, где тебя бы по-быстрому ограбили и бросили.
— Даже не знаю, кто может проявлять ко мне интерес, — Шпатц прошел в комнату, сел за стол и подумал о записке, полученной накануне.
— Он спрашивал мой адрес?