Много лет назад, когда московский царь Иоанн почувствовал приближение смерти, он, желая уберечь от невзгод любимого отпрыска — двухлетнего Димитрия, — отправил его под охраной в тихий город Углич. На золотой цепочке, что обвивала шейку ребенка, кроме креста, было подвешено кольцо. Он было слишком велико, чтобы надеть его младенцу на палец, и, кроме того, не такая то была вещь, чтобы кому-нибудь носить ее открыто, будь то дитя или взрослый человек.
Кольцо досталось Иоанну от матери, красавицы Елены Глинской, чей отец на горе потомкам бежал из прекрасной Речи Посполитой в грубую, ненавистную Московию. Никому, кроме родного сына, Елена не должна была рассказывать о том, что кольцо это, подаренное ей русалками из Вислы, имеет волшебную силу: дает оно могущество и власть над людьми, но лишь тому, кто хоть единожды напился воды из Вислы, тому, в чьих жилах течет польская кровь, Елена тайно хранила кольцо и благодаря его силе после смерти мужа стала правительницей Руси. Но слаба, болтлива была молодая женщина, и слишком многие бояре узнали о кольце. Кольцо у нее выкрали, и Елена умерла, отравленная кровожадными Шуйскими, ненавидевшими ее, а потом и всех Глинских погубили проклятые бояре.
Полжизни Иоанн потратил на то, чтобы отыскать материно кольцо и вновь завладеть им. Специально для розысков создал он орден опричников и безжалостно истреблял бояр, обманом похитивших у него самое дорогое. Нашел он кольцо и стал первым настоящим царем на Руси. Но воды из Вислы не пил он и теперь умирал. Кольцо досталось царевичу Димитрию...
Говорили, будто Димитрий был заколот ножом по приказанию Годунова, но это, конечно, немыслимо: кольцо охранило мальчика. Вместо него был убит другой ребенок. А царевич, выросший в глуши, ждал своего часа. Долго он скитался по монастырям под именем Григория Отрепьева, прежде чем почувствовал, что пришло время действовать. Дальнейшие события известны. Димитрий напился воды из Вислы и сумел завладеть и русским престолом, и сердцем прекрасной Марины Мнишек.
Как великолепна была свадьба! (Он смакует с чувственным наслаждением все эти подробности, вычитанные в книгах и давным-давно заученные наизусть, как молитва.) Кресло царское было из одного золота, стол серебряный с позолоченными ножками, покрытый вязанной из золота скатертью; комнату украшала тонкой работы люстра с боевыми часами. Посол Димитрия, Афанасий Власьев, поднес в подарок Марине Мнишек от имени жениха: рубиновое перо, гиацинтовую чашу, золотой корабль, осыпанный драгоценными каменьями, золотого быка, павлина и пеликана, часы с флейтами и трубами, три пуда жемчуга, 640 редких соболей, кипы бархата, парчи, штофа и атласа, сверх того многие подарки ее родственникам, всего на 230 тысяч червонцев. Престол Димитрия был вылит из чистого золота, обвешан кистями алмазными и жемчужными, утвержден внизу на двух серебряных львах и покрыт накрест четырьмя богатыми щитами; над ним блистали золотой шар и золотой орел...
Димитрий был образован, умен, добр и мягок; такой человек не может править этой безобразной страной, которая жаждет лишь кнута и крови. Шуйский — злой гений Рюриковичей — вновь выкрал у царя кольцо, поднял великую смуту, и Димитрий был убит, а тело его и память его опозорены. Марине с малолетним сыном — законным царем Иоанном Пятым — удалось было бежать; месяцами скиталась она в обществе атаманов, разбойников и убийц, и было время, когда, казалось, все обойдется — трусливые и вероломные московиты присягнули польским королевичам, — но напрасны были все надежды. Вскоре Марину настигли, схватили и вместе с ребенком заточили в темницу. А огромная дикая страна продолжала полыхать смутой: один полуцарь сменял другого, и вот уже никому не известный Михаил Романов на престоле...
Когда перед казнью Марины посол полуцарский вошел к ней в камеру и стал осыпать ее бранью, страшная усмешка озарила ее лицо, и, подняв руку, прокляла она холодную Московию и ту семью, что обманом взошла на престол.
«С Михаила началось — Михаилом кончится, — сказала Марина. — О Matka Boska, ниспошли на врагов моих кары, о коих молю я тебя. Пусть южный ветер опалит и иссушит эту страну, не ведая сострадания. Пусть северный ветер выстудит в жилах кровь московитов и лишит их тела силы, не ведая снисхождения. Пусть западный ветер относит прочь дыхание их жизни, и пусть от его дуновений у них искрошатся кости. Пусть восточный ветер помрачит их рассудок, сделает незрячими их глаза, лишит силы их семя, дабы плодились они такими же бессильными и ни на что не годными!