И вначале я честно говорила: «Вы знаете, я познакомилась с таким замечательным человеком…» — но потом все это пришлось скрывать.
— Но вернемся к знакомству. Чем, прежде всего, вас поразил Высоцкий?
— Вы знаете, уже прошло много времени — и я изменилась, и многое вокруг изменилось… А тогда у меня, наверное, было немного детское восприятие. Тогда для меня были очень привлекательными две личности — Высоцкий и почему-то Григорий Распутин. Скорее всего, за счет таинственного ореола и громадного количества мифов, которыми были окружены эти имена. Такие странные люди, про которых толком никто ничего не знал…
А когда я впервые увидела Володю, меня поразила седина на висках. Я до сих пор отчетливо это помню.
— Тогда, в самом начале, Высоцкий не давил величиной своей личности?
— Он не давил, он — притягивал. У меня был жених, я должна была выйти замуж, но я поняла, что все это не то… Когда мы познакомились, Володя пригласил меня в театр, естественно, с подругой…
— Знаете, Владимир Семенович, мы не можем прийти. Вернее, Женя не может…
— Ну, и прекрасно, что Женя не может — приходи одна.
— Я, к сожалению, тоже не могу — иду в другой театр, с другой своей подругой…
И мы договорились, что Володя после «Гамлета» подъедет за мной, и мы куда-то поедем. И я сидела в другом театре, смотрела какой-то спектакль… У меня в руках была программка, и я все время ее мяла, мяла, мяла… Я жутко переживала. И даже не помню, какой спектакль я тогда смотрела… А подруга это увидела и говорит: «Ты что, с ума сошла, это же такой интересный человек. Многие мечтают с ним познакомиться… Тебя приглашает Высоцкий!» И в этот момент я решилась… В конце концов, что тут такого страшного!?
Володя подъехал… Я была у него в гостях, мы пили чай, вели всякие светские разговоры — все было очень мило… Володя, естественно, за мной ухаживал.
И когда я приехала домой, то поняла, что замуж ни за кого я выходить не хочу, что лучше я останусь одна, и что два часа общения с Володей можно поменять на всю оставшуюся жизнь. В этот вечер для меня было решено все. Я совершенно ни на что не надеялась и ни на что не рассчитывала, у меня и в мыслях не было, что когда-нибудь мы будем вместе жить. Я даже не ожидала, что Володя будет беспокоиться, звонить — во всем этом он был очень трогательным. В общем, таких людей больше нет, и никогда уже не будет. К сожалению…
И все это у нас довольно долго длилось. Наверное, Володе было приятно и интересно. Естественно, я понимала, что ему нравлюсь. В общем, все наши встречи тогда носили романтически-платонический характер. Даже мои родители стали это понимать, и уже относились к нашим встречам совершенно по-другому.
— А с кем из своих друзей Высоцкий вас тогда познакомил?
— Сразу же Володя познакомил меня с Севой Абдуловым, с Валерой Янкловичем — у них тогда были преимущественно деловые отношения, которые еще не стали дружескими. Конечно, Валера очень помогал тогда, но близости, которая возникла потом, еще не было. Тогда же я познакомилась с Иваном Бортником, с Бабеком и его кругом людей, с Вадимом Тумановым. Когда Володя меня познакомил с ним, то сказал: «Ты понравилась Вадиму. И вообще, тебя «приняли», что бывает очень редко».
Родители… Ну, конечно, приходилось видеться и с Ниной Максимовной, и с Семеном Владимировичем. Они ко мне относились, скажем так, настороженно… Это было естественно. Нина Максимовна вначале вообще приняла меня в штыки. Она совершенно не понимала, как между нами что-то может быть… Но потом, когда были уже очень тяжелые времена, то Нина Максимовна поняла, что без меня не обойтись. И как-то смирилась с моим присутствием.
— Вам удавалось видеть Высоцкого работающим?
— Конечно. Постоянно! Он часто не мог заснуть и говорил мне: «Я закрываю глаза и вижу белый лист бумаги. И слова, слова, — как «бегущая строка». Знаете, как бывает, если долго едешь по дороге и закроешь глаза… У тебя все время перед глазами эта дорога. У Володи часто бывало такое состояние… «Просто бегут какие-то слова, слова и строчки…» Он их видел физически и мог считывать. Наверное, что-то у него складывалось в подсознании, а потом он это просто считывал. И если он находил что-то нужное, то вставал и записывал.
— А как он работал с магнитофоном?
— Я этого не видела. Но если у него что-то получалось, то мог разбудить ночью: «Послушай!» А если в квартире было много народу, то будил всех!
Причем, у Володи могло быть сразу несколько вариантов одной песни. Он мог спеть какую-то песню, а потом сказать: «А еще есть вот такой вариант…» И уже на публике он «пристреливал» эти разные варианты. Учитывал реакцию публики… Иногда бывало, что некоторые вещи ему самому страшно нравились: «Вот послушай, здесь у меня внутренняя рифма!» Я ничего в этом не понимаю, а Володя говорил, что это так редко и так красиво. Но все, что он делал, я воспринимала восторженно. И вообще, я тогда считала Володю гением… И сейчас считаю!
— Ему это было дано или он сам себя сделал?
— Конечно, это от Бога… Только от Бога.
— Как вы считаете, Высоцкий понимал, что он — Высоцкий?
— Володя прекрасно знал свое предназначение. Прекрасно понимал свою величину, — и к себе относился с большим уважением. Володя считал себя гениальным и неоднократно говорил об этом.
— На концертах вы, разумеется, бывали?
— Конечно… Володю можно было слушать сто… тысячу раз! — и каждый раз это было удивительно. Как правило, у него была своя определенная программа, но каждый раз Володя работал по-новому. И меня всегда поражала отдача, с которой он работал. И не только на концертах…
Громадное количество друзей со своими проблемами, которые должен был решать Володя. И он занимался этим с той же отдачей… Меня это потрясало… «Володя, ну, нельзя же все делать всем?! Ну надо же хоть немного экономить свое время! Ну полежи ты хотя бы один день дома на диване с закрытыми глазами!» А люди понимали, что Володя своим друзьям отказать не мог. Он мог, конечно, иногда сказать «нет», но близким друзьям — никогда. Знаете, наверное, Володя понимал, что некоторые вещи ему сделать легче. Другой тоже может, но потратит на это гораздо больше времени и сил. Володя тоже тратил и время, и силы, и нервы — но он мог зайти в один кабинет вместо пяти. Володя очень много делал для друзей.
— Давайте вернемся к концертам. Какой из них вам запомнился особенно?
— Конечно, первый. Это был концерт в Метрострое… Песни, которые я давно знала, звучали «живьем» совсем по-другому. Я помню, что хохотала как ненормальная… Рядом со мной сидела женщина— так она просто сползала вниз, от смеха у нее текли слезы! От этого я еще больше заводилась… Вообще, народ Володю принимал, ну, как явление природы— или как явление Христа… Какая-то безумная любовь и громадный интерес к личности… Просто не с чем сравнить!
— Оксана, а как складывался день Высоцкого? Попробуйте описать…
— Володя все время был в движении. Он мог заскочить домой на одну секунду — глотнуть чаю — и мчался куда-то дальше. Все время в движении, — и в этом смысле все дни были похожими. А чтобы Володя целый день просидел дома? — Такого практически не было… Скорее, это была мечта— закрыть дверь, отключить телефон, — но это было так редко! Причем, у него дома это не получалось никогда. Володя приезжал ко мне, на улицу Яблочкова, — вот там он мог немного отдохнуть.
Однажды было очень смешно… Я ехала домой на такси, и таксист мне говорит: «О-о! Сюда Высоцкий часто ездит! У него здесь «баба» живет… У него два «Мерседеса»— то на одном приедет, то на другом…» Так что Володя на нашей улице незамеченным не прошел.
И еще один смешной случай… Около нашего дома были жуткие ухабы — яма какая-то… Володя нашел рабочих, заплатил им — они заасфальтировали не только эту яму, но и всю дорогу.