— Да, определенно,— ответил гном.
— И когда он состоится?
— А когда надо?
«Сд. по всму, вт-вт. бдт. закл. круп. сдлк. с 1 Образ. Учр. Грд.»,— написал Вильям, а потом, поскольку был честным человеком, добавил: «Инф. из Дов. Ист.».
Совсем неплохо. Только сегодня утром он разослал письма, а на руках уже важная информация для следующего послания...
...Которое заказчики ожидают получить не раньше через месяц. Однако к тому времени важная информация станет не столь уж важной — есть такое смутное, но вполне определенное ощущение. С другой стороны, если он не донесет эти новости, кто-нибудь обязательно выкажет недовольство. Как в прошлом году с тем дождем из собак, случившимся на улице Паточной Шахты. Ладно бы забыл сообщить, так ведь дождя и вовсе не было!
Можно, конечно, попросить гномов подобрать буквы покрупнее... Но одной сплетни маловато будет.
Проклятье.
Нужно подсуетиться и найти что-нибудь еще.
Действуя скорее импульсивно, Вильям подскочил к уже собиравшемуся уходить казначею.
— Э-э, прошу прощения...
Казначей, пребывая в бодром и радостном расположении духа, доброжелательно поднял бровь.
— Гм? — вопросил он.— Господин де Словв, если не ошибаюсь?
— Да, он самый... Я...
— Спасибо за предложение, но Университет располагает собственными записными кадрами,— отмахнулся казначей.
— Э-э... Я.просто хотел узнать, что ты думаешь о новой отпечатной машине господина Хорошагоры,— сказал Вильям.
— Зачем?
— Э-э... Ну, я просто хотел бы знать. Чтобы рассказать об этом в своем новостном письме. Понимаешь? Точка зрения ведущего специалиста анк-морпоркского чарологического учреждения и всякое такое.
— О? — Казначей задумался.— Ты имеешь в виду те писульки, которые ты рассылаешь герцогине Щеботанской, герцогу Сто Гелитскому и прочим подобным людям?
— Именно, господин,— подтвердил Вильям. Волшебники были такими снобами.
— Гм... Что ж, пожалуй, ты можешь написать, что, по моему мнению, это шаг в нужном направлении, который... будет приветствован всеми прогрессивно мыслящими людьми и который наконец втащит наш брыкающийся и вопящий город в век Летучей Мыши.— Под орлиным взором казначея Вильям прилежно зафиксировал эти слова в своем блокнотике.— Кстати, мое полное имя — доктор А. А. Круттивертти, доктор математики (седьмой), доктор чарологии, бакалавр оккультизма, магистр кулинарии... Круттивертти через «о».
— Конечно, доктор Круттивертти. Вот только, э-э, век Летучей Мыши уже подходит к концу. Может, ты хочешь, чтобы наш брыкающийся и вопящий город наконец вытащили из века Летучей Мыши?
— Несомненно.
Вильям записал и это. Для него всегда было загадкой, почему кого-то, кто тем временем брыкается и вопит, обязательно нужно тащить. Почему нельзя просто взять за руку и повести?
— Надеюсь, ты пришлешь мне экземпляр своего письма? — осведомился казначей.
— Конечно, доктор Круттивертти.
— Если еще что-нибудь понадобится, спрашивай, не стесняйся.
— Спасибо, доктор. Кстати, насколько мне известно, Незримый Университет всегда выступал против использования наборного шрифта.
— О, я думаю, настало время раскрыть свои объятия волнующим перспективам, которые сулит нам наступающий век Летучей Мыши,— пояснил казначей.
— Мы... Э-э, как я упоминал, доктор, он уже вовсю отступает.
— Стало быть, нужно поторопиться, не так ли?
— Верно подмечено.
— Что ж, мне пора лететь,— сказал казначей.— Жаль только, нельзя.
Лорд Витинари, патриций Анк-Морпорка, потыкал пером в чернильницу, проламывая покрывающую чернила тонкую корочку льда.
— Почему ты не заведешь себе нормальный камин? — спросил Гьюнон Чудакулли, первосвященник Слепого Ио и неофициальный представитель городского религиозного истэблишмента.— Я, конечно, не сторонник душных помещений, но здесь откровенно холодно!
— Слегка свежо, не без этого,— согласился лорд Витинари.— Странно, но лед светлее чернил. Чем это вызвано, как думаешь?
— Вероятно, наукой,— расплывчато изрек Гьюнон.
Подобно своему брату Наверну, волшебнику и аркканцлеру НУ, Гьюнон не любил занимать свою голову заведомо дурацкими вопросами. И боги, и магия нуждались в разумных, непоколебимых людях, а братья Чудакулли были непоколебимы, как скалы. И примерно так же разумны.
— А. Неважно... О чем мы там говорили?
— Хэвлок, ты должен положить этому конец, понимаешь? У нас ведь была договоренность.
Витинари, похоже, занимали только чернила.
— Должен, ваше преосвященство? — переспросил он спокойным тоном, не поднимая головы.