Лорд Витинари вскинул руку, перебивая.
— Будь добр, попроси господина Хорошагору подойти ко мне.
Подводя Гуниллу к высокой фигуре патриция, Вильям торопливо шептал гному на ухо советы, как вести себя в сложившейся ситуации.
— Ага, вот и здорово,— сказал патриций.— Если позволишь, я бы хотел задать тебе пару вопросов.
Хорошагора кивнул.
— Во-первых, не занимает ли господин Себя-Режу-Без-Ножа Достабль какую-либо руководящую должность на данном предприятии?
— Что?! — изумился Вильям. Этого вопроса он точно не ожидал.
— Ну, такой пройдошливый типчик, сосисками торгует...
— Он? Нет, что вы. Тут участвуют только гномы.
— Понятно. Во-вторых, под этим зданием никакая трещина во времени-пространстве не проходит?
— Что?! — изумился на сей раз Гунилла.
Патриций вздохнул.
— Я правлю городом очень долго. А любой правитель, который находится у власти такой срок, с грустной неизбежностью осознает: если кто-либо, пусть далее из самых лучших побуждений, основывает новое предприятие, этот «кто-то» всегда с каким-то сверхъестественным предвидением размещает свое дело в месте, которое способно нанести максимальный ущерб структуре реальности. Несколько лет назад случилось фиаско с голывудскими движущимися картинками. А это дело с Музыкой, В Которой Слышен Глас Рока? С ним мы так и не смогли до конца разобраться. Да и волшебники проникают в Подземельные Измерения настолько часто, что впору устанавливать вращающуюся дверь. Также, наверное, не стоит напоминать о том, что случилось, когда покойный господин Хонг решил открыть свои «Три Веселых Сколько-Съешь Рыбы» на Дагонской улице во время лунного затмения. А? Поэтому, господа, было бы очень приятно узнать, что в этом городе нашелся некто, занявшийся простым делом, которое не вызовет появления на улицах человекоядных монстров со щупальцами и всяких ужасных привидений.
— Что? — переспросил Хорошагора.
— Мы не заметили тут никаких трещин,— сказал Вильям.
— Но, может, именно на этом месте некогда проводились ужасные, связанные с таинственным культом обряды, суть которых пропитала все вокруг? А теперь эта суть только и ждет удобного момента, чтобы восстать, и все снова закончится пожиранием людей?
— Что? — в который раз повторил Гунилла и беспомощно посмотрел на Вильяма.
— Здесь раньше делали коней-качалок,— выдавил тот.
— Правда? Всегда считал, что в конях-качалках есть нечто зловещее,— сказал лорд Витинари.
Он выглядел немного разочарованным, но потом быстро повеселел и указал на огромный камень, на котором собирали шрифт.
— Ага! — воскликнул он.— Этот камень, ненарочно выкопанный в поросших кустарником руинах древнего мегалитического круга, окроплен кровью тысяч невинных душ, которые наверняка ждут своего часа, дабы восстать из мертвых и отомстить! Уж можете мне поверить.
— Он был специально вытесан для меня моим братом,— сообщил Гунилла.— И я не потерплю подобных разговоров, господин. Кто ты такой, чтобы являться сюда и обвинять нас в подобном непотребстве?
Вильям выскочил вперед со скоростью, равной безопасной для здоровья скорости ужаса.
— Может, ваше сиятельство, я отведу господина Хорошагору в сторонку и объясню ему кое-что? — быстро предложил он.
Губы патриция, растянутые в широкой и немного недоуменной улыбке, даже не дрогнули.
— Какая хорошая мысль,— кивнул он, и Вильям мгновенно потащил упирающегося гнома в угол.— Уверен, потом он будет тебе весьма благодарен.
Опершись на трость, лорд Витинари с благожелательным интересом принялся рассматривать отпечатный станок, а тем временем за его спиной Вильям де Словв объяснял гному некоторые реалии политической жизни Анк-Морпорка, а именно те из них, что помогали очень быстро распрощаться с собственной жизнью. Руки Вильяма многозначительно жестикулировали.
Буквально через полминуты Хорошагора вернулся и встал перед патрицием, заткнув большие пальцы рук за ремень.
— Я говорю так, как считаю нужным. Да,— заявил он.— Всегда говорил, всегда буду...
— Кстати, давно терзался загадкой: что именно вы называете лопатой? — вдруг спросил лорд Витинари.
— Что?! Никогда не пользовался лопатой! — рявкнул рассерженный гном.— Крестьяне пользуются лопатами. А у нас, у гномов, лопатки!
— Да, так я и думал,— кивнул лорд Витинари.
— Молодой Вильям говорит, мол, ты безжалостный деспот, который терпеть не может отпечатное дело. А я говорю, что ты справедливый человек, который не станет мешать гному честно зарабатывать на жизнь. Ну и кто прав, он или я?