Далее Сталин пишет в том же письме, что задание по увеличению производства водки надо официально закрепить в госбюджете на 1930/31 г. Ничего удивительного, что 15 сентября 1930 г. Политбюро принимает решение: «принять необходимые меры к скорейшему увеличению выпуска водки «…» Принять программу выкурки спирта в 90 мил. ведер в 1930/31 году».
Нет никакого сомнения, что в 1930 г. советское руководство действительно было озабочено масштабным вооружением Красной Армии. Об этом свидетельствуют также следующие цифры. Красная Армия выросла с 631 000 солдат в 1930 г. до 1 033 570 в 1934 г.; число самолетов увеличилось с 1149 до 4354, число танков — с 92 в 1928 г. до 7574 в 1934 г. После 1934 г. Советский Союз продолжал наращивать вооружение. В 1939 г. Красная Армия состояла из 1 931 962 солдат, она располагала 10 362 самолетами и 21 110 танками.
В то же время большое число танков, самолетов и солдат создавало ложное представление о действительном состоянии боеготовности советских войск, на что и указывал Буденный в процитированной выше записке. В реальности стремительно растущая масса военных материалов и вооружений не соответствовала их качеству. Самолеты и танки были устаревшими и очень быстро ломались, солдаты плохо питались и были немотивированы. Офицерский корпус тоже не соответствовал уровню других стран. Этому было много причин, одной из важнейших представляется сталинистский террор тридцатых годов, который зверствовал и в Красной Армии.
Первая большая волна чисток настигла Красную Армию уже в 1929–1930 гг. Более 10 000 офицеров были уволены из армии, более 2600 из них были арестованы. В 1930–1932 гг. в рамках операции «Весна» были арестованы 3000 офицеров, в большинстве случаев бывшие офицеры царской армии. Вторая большая волна чисток началась в 1934 г. и длилась до 1936-го. Ее сменила в 1937 г. третья волна, ставшая кульминацией террора в Красной Армии.
К 31 декабря 1936 г. корпус высших офицеров всех родов войск (начиная от генерал-майора) насчитывал 1651 человека. Согласно последним исследованиям Павла Вечкоркевича между 1936 и 1939 гг. 87 % из них потеряли свои должности, девять покончили самоубийством и 1433 были уволены. Согласно доступным сегодня документам из 1433 уволенных 1179 были арестованы, 715 в конечном счете расстреляны, 71 умер в тюрьме или в ГУЛАГе. Получается, что почти половина (48 %) из общего числа высших офицеров погибла в 1936–1939 гг.; сотни попали в тюрьму и ГУЛАГ, многие были понижены по службе, другие «добровольно» ушли со службы, чтобы избежать преследований.
На более низком уровне террор был относительно менее жестоким, хотя абсолютное число жертв оказалось гораздо выше. По последним оценкам, число всех офицеров советских вооруженных сил, которые пострадали от чисток в 1935–1939 гг., достигает 63 000. Из них 14 775 были либо до, либо после увольнения со службы арестованы. Часть была убита, остальные попали в тюрьму или в ГУЛАГ. По неполным данным, число офицеров, приговоренных к смерти советской военной юстицией, составляет 4467. В 1938 году офицерский корпус советских вооруженных сил насчитывал всего 179 000 человек.
Эта волна террора имела для советских вооруженных сил катастрофические последствия. Во время германо-советской войны 1941–1945 годов погибли 6,3 % всех высших офицеров (генеральского уровня), во время чисток было убито почти 50 %.
Генерал Константин Рокоссовский, сам сидевший с 1938 по 1940 г., писал по этому поводу: «Это было хуже, чем артиллерийский огонь по собственным войскам». На мораль и качество офицерского корпуса террор оказал самое разрушительное действие.
Но и с простыми солдатами обращались не лучше. Большинство из них пришли из деревни и испытали, точнее пережили, террор коллективизации тридцатых годов, жертвами которого стали миллионы людей. Но сталинский террор бушевал и в городах тоже, так что большая часть солдат прямо или косвенно была им затронута. В этих условиях воодушевление по поводу службы на Сталина и на советское государство было скорее ограниченным. Генерал Георгий Жуков, получивший в 1939 г. в командование Киевский военный округ, констатировал: «Распад дисциплины вплоть до самовольного оставления службы и дезертирства». Нужно было ввести новый ужесточенный порядок несения службы, который предусматривал, помимо прочего, и физическое насилие, которое офицеры широко применяли.
Большие проблемы были также в области вооружений. Число произведенных самолетов и танков было высоким, их качество, однако, низким. Очень часто из-за непрофессионального обслуживания и использования происходили аварии. В 1937 г. число аварий в воздушных силах по сравнению с предыдущим годом повысилось на 80 %.16 мая 1939 г. Климент Ворошилов был вынужден сообщить, что аварии в воздушных силах приняли «чрезвычайные размеры».
С 1 января по 15 мая 1939 г. во время катастроф погибли 70 пилотов, была потеряна 91 машина. Не лучшим было положение в других родах войск, но аварии там были не такими заметными и их было легко скрыть.
Советское руководство исследовало ситуацию и приняло решение произвести реформы. Разрабатывались новые планы и программы, раздавались приказы и указания, которые следовало немедленно претворять в жизнь. Речь шла о том, чтобы исправить недостатки и упущения и как можно быстрее повысить боеготовность Красной Армии. Эта деятельность была, однако, не особенно успешной, что подтвердили результаты 1939–1941 гг.
Когда советское руководство в конце 20-х годов постановило начать вооружение страны, главного врага оно видело в Польше. Антикоммунистическая Польша запирала Советскому Союзу путь на Запад. К тому же болезненное для советских вождей поражение 1920 г. и в будущие годы влияло на их отношение к Польше как к государству и нации. В двадцатые и тридцатые годы в Советском Союзе возник антипольский психоз, который вылился в коллективное преследование польского меньшинства (так называемые польские операции). Тысячи поляков были расстреляны, многие тысячи арестованы и депортированы.
14 сентября 1937 г. Николай Ежов, народный комиссар внутренних дел и инициатор операции, доложил Сталину о ходе «польской операции». Ежов сообщал, что по обвинению в шпионаже в пользу польского государства арестованы 23 216 человек польского происхождения. Сталин написал на краю доклада: «Т. Ежову. Очень хорошо. Копайте и вычищайте и впредь эту польско-шпионскую грязь. Крушите ее в интересах СССР». «Польская операция», естественно, продолжалась.
Приход к власти в Германии национал-социалистов изменил политическую ситуацию в Европе. Советский Союз не был для Гитлера потенциальным союзником, напротив, политика немецкого диктатора была антикоммунистической и антисоветской. Сталин все же пытался наладить контакты с национал-социалистическим режимом, поначалу, правда, безуспешно. Советскому руководству быстро стало ясно, что нацистская Германия с заново воссозданным вермахтом и быстрым вооружением сможет стать опаснейшим врагом Советского Союза. Польша, благодаря своему геополитическому положению продолжала играть в этих расчетах важную роль.