Как известно, в середине декабря Германия уже спланировала нападение на СССР, а потому уже не было интереса вести какие-то переговоры. И хотя германо-советские переговоры в ноябре остались безрезультатными, но утечка определенной информации, иногда злонамеренно сливаемой Германией, заставляла Турцию с большим подозрением относиться к СССР.
В январе 1941 г. Германия предприняла попытки закрепиться на Балканах, особенно в Румынии и Болгарии; ответная реакция Англии не заставила себя ждать. 31 января У. Черчилль направил И. Иненю письмо, в котором обрисовал все неприятные для Турции результаты, которые сулит расквартирование в Болгарии германских войск, и попросил Турцию вступить в войну.
Возросшая угроза Балканам со стороны Германии привлекла внимание США к этому региону. С целью воодушевить балканские государства президент Рузвельт послал туда полковника Уильяма Донована, а 1 февраля 1941 г. его представитель прибыл в Турцию. Соединенные Штаты обещали оказать помощь Турции как стране, лицом к лицу стоящей перед германской опасностью. Однако Турция, заявив о своей приверженности Англии и США, тем не менее никаких конкретных обязательств на себя не взяла. Придание такого большого значения Балканам, и особенно Болгарии, было связано с тем, что эта страна находилась на главном направлении сухопутных дорог в Турцию и на Ближний Восток.
Чтобы предупредить германскую опасность и ослабить советское давление, Турция уделяла большое внимание отношениям с Болгарией. Турецкий посол в Болгарии Шевки Беркер вел напряженную работу по предотвращению немецкого вторжения в страну и наладил тесные связи с советской миссией в Софии. В секретном донесении советского посольства в Болгарии указано, что Ш. Беркера ни в коем случае нельзя причислять к сторонникам Германии. Идею создания «нового германского порядка» на Балканах Беркер оценивал как нарушение национального и государственного суверенитета народов. В советских донесениях указывалось, что Ш. Беркер очень близок с английским и американским послами в Софии. Таких отношений с представителями стран «оси» у него нет. Активная антигерманская позиция турецкого посла и его бурная деятельность завершились 17 февраля 1941 г. подписанием в Анкаре турецко-болгарской декларации, главным лейтмотивом которой была недопустимость использования территории Болгарии для нападения на Турцию. Немного погодя, 4 марта, фон Папен вручил И. Иненю личное послание Гитлера, который заверял президента, что не собирается нападать на Турцию.
Необходимость такого шага была вызвана тем, что 1 марта Болгария примкнула к Тройственному союзу и на ее территории стали накапливаться германские войска для нападения на Грецию. На всех советско-германских переговорах периода 1940–1941 гг. советские дипломаты подчеркивали, что Болгария входит в систему государственной безопасности СССР. Поэтому ввод немецких войск в Болгарию в марте 1941 г. был расценен Советами как «нарушение интересов безопасности СССР» и вызвал резкий протест советской стороны.
Нарастающее напряжение на Балканах подвигло министра иностранных дел Британии А. Идена в конце февраля провести в Анкаре серию переговоров в политических кругах Турции, в том числе и с Ш. Сараджоглу. В Анкару Идеи приехал через Афины, а затем продолжил переговоры на Кипре. По результатам этих переговоров и с целью создать единый антигитлеровский балканский фронт обратились к Югославии, однако Белград не только не ответил, но еще и 25 марта подписал в Вене договор, примкнув к Тройственному союзу. К договору был приложен и секретный протокол с обещанием при пересмотре границ на Балканах учесть и желание Югославии получить выход к Эгейскому морю и что даже, вероятно, будут признаны суверенные права Югославии в заливе и городе Салоники. Однако этот курс правительства вызвал в Югославии волну всенародного гнева, вылившуюся 27 марта в государственный военный переворот, и пришедший к власти генерал Д. Симович денонсировал Венский договор. В тот же день в Берлине было принято решение в ближайшие дни, как только позволят погодные условия, атаковать Югославию и Грецию. 6 апреля начались военные действия против Югославии, впрочем, недолго. 17 апреля Югославия и 21 апреля Греция капитулировали. Их территории были поделены на зоны оккупации между Германией, Италией и Болгарией.
После государственного переворота в Югославии в Великом Национальном Собрании Турции состоялись собрания фракций, на которых ряд депутатов настойчиво требовали немедленно вступить в войну на стороне Англии. А. Идеи также по ходу анкарских и кипрских переговоров оказал нажим на Ш. Сараджоглу с целью вступления Турции в войну уже весной 1941 г. Но начальник Генштаба Ф. Чакмак категорически воспротивился этому и заявил, что вступление Турции в войну в данный момент равносильно преступлению против турецкого народа.
У Турции возникли справедливые опасения, что Болгарию, как и Польшу, ожидает горькая участь быть разделенной между немцами и русскими. В прессе появились прогнозы развития событий, будто после Балкан наступит очередь Проливов, и тут уже Советы постараются не отстать от Германии. В этот тревожный, полный слухов и догадок момент Советский Союз объявил, что останется нейтральным в случае какой-либо агрессии против Турции. Турецкое правительство попросило письменно оформить это заявление, и 25 марта 1941 г. в Москве и Анкаре была опубликована советско-турецкая совместная декларация, в которой отмечалось, что в случае нападения какой-либо страны Турция может всецело быть уверена, что, исходя из имеющегося двустороннего договора, Советский Союз не воспользуется трудным положением Турции и останется нейтральным. Турция, в свою очередь, заверила, что, если СССР попадет в подобную ситуацию, можно быть уверенным в нейтральности Турции. Декларирование нейтралитета Турции сыграло большую роль в судьбе этого государства в годы Второй мировой войны.
Несмотря на декларированный нейтралитет, советские спецорганы продолжали собирать различные секретные сведения о Турции. Разведотдел Закавказского военного округа Красной Армии в апреле 1941 г. выпустил отдельной брошюрой с грифом «для служебного пользования» секретные материалы по внешней политике и внутреннему положению Турции. В ней указывалось, что в турецкой прессе звучат формальные изъявления дружбы с СССР. Но в Восточных вилаятах ведется устная антисоветская пропаганда. Деревенские старосты призывают ускорить ход работ на благо защиты родины и рассказывают о возможности скорой агрессии со стороны СССР. Там же приводятся разведсведения о размещенных в Эрзуруме, Сарыкамыше, Артвине и Восточной Анатолии частях турецкой армии, ее кадровом составе, вооружении, о мобилизации офицеров запаса и т. д..
А весной 1941 г. с целью усиления борьбы с турецким правительством были сделаны некоторые шаги по линии помощи Коминтерна турецким коммунистам. Только 10 апреля для работы среди молодежи Коминтерн выделил турецкой Компартии 600 долларов. Одновременно Совет Народных Комиссаров СССР принял решение, по которому Московский институт востоковедения запланировал на 1941 г. прием 120 слушателей на отделение турецкого языка, в то время как на арабское и фарсидское отделения было выделено гораздо меньше мест.