Это также иллюстрируется отсутствием в сталинской военной доктрине тактического и/или стратегического отступления. Благодаря дислокации войск Красная Армия оказалась неподготовленной к блицкригу, начавшемуся в мирный воскресный день. В первый день немецкого нападения только одни западные районы потеряли 738 самолетов, большинство из которых было уничтожено на земле. В первые несколько часов войны немцы достигли полного воздушного превосходства на протяжении более чем трех тысяч километров фронта, уничтожая в среднем 1200 самолетов в день. Всего лишь через две недели после нападения казалось, что немецкие войска находятся на пути к победе в войне.
По подсчетам современных армейских аналитиков США, после шести месяцев войны суммарные советские потери были эквивалентны 229 дивизиям. Немецкие потери в людях, для сравнения, составили в среднем менее чем половину советских потерь. К ноябрю 1942 года Советы потеряли убитыми, ранеными и захваченными в плен свыше 11 миллионов человек по отношению к немецким 4 миллионам. Нужно учесть, что последние вели наступательную войну, а традиционный закон сражений гласит, что наступающая сторона теряет гораздо большее количество солдат, чем обороняющаяся, — примерно в расчете три к одному.
Споры по поводу того, что Сталин планировал в 1939–1941 годах, это нечто большее, чем просто академическое упражнение. Сегодня российские школьники имеют в своих руках несколько вариантов новых учебников истории. Автор этой статьи проанализировал некоторые из них и нашел, что в основном коммунистическая пропаганда по поводу событий внутренней и внешней политики времен Ленина, Сталина и их преемников с 1917 по 1991 год была в них ликвидирована. Все же какая-то часть ее до сих пор осталась. Во имя исторической правды и осуждения коммунистического прошлого совершенно необходимо заполнить «белые пятна» в советской истории.
В. Л. Дорошенко, К. В. Павлова, Р. Ч. Раак
Не миф: речь Сталина 19 августа 1939 года
«…агентство Гавас раскрыло самые сокровенные намерения Сталина».
28 и 29 ноября 1939 г. во французских газетах было опубликовано сообщение агентства Гавас, которое представляло собой изложение речи И.В. Сталина, произнесенной на заседании Политбюро ЦК ВКП (б) 19 августа этого же года. Сообщение появилось в таких газетах, как «Le Figaro», «Le Petit Journal», «Le Journal», «Le Temps», «L'Action franaise» и др. Об этих публикациях сразу было доложено Сталину. Его опровержение «О лживом сообщении агентства Гавас» газета «Правда» напечатала 30 ноября (док. № 1).
Для Сталина 19 августа 1939 г. было чрезвычайно насыщенным днем, целиком связанным с германскими вопросами. В этот день было заключено торговое и кредитное соглашение между СССР и Германией. В этот же день полпред СССР в Германии ГА. Астахов, отозванный из Берлина еще 16 августа, был заменен никому не известным А.А. Шкварцевым. Молотов 19 августа дважды встречался с послом Германии в России Ф. Шуленбургом и в итоге вручил ему советский проект договора (пакта) о ненападении для ознакомления в Берлине и принятия решения о визите министра иностранных дел Германии И. Риббентропа в Москву для подписания окончательных условий договора. Сам Шуленбург был убежден, что Сталин принял решение заключить договор вместе с секретным дополнительным протоколом именно 19 августа.
После этого началась история с речью Сталина. Не стремясь представить историографию вопроса в целом, сошлемся на последнюю по времени публикацию — статью С.З. Случа «Речь Сталина, которой не было». Автор начинает обзор литературы со статьи Е. Йеккеля «Об одной мнимой речи Сталина 19 августа 1939 г.» и подробно рассматривает российскую историографию, включая предпринятую Т.С. Бушуевой в 1994 г. первую публикацию речи в «Новом мире» (№ 12), первый специальный семинар, посвященный этой речи (Новосибирск, 16 апреля 1995 г.), с последующим признанием и непризнанием этого факта как в России, так и за рубежом. Случ не сдерживает себя в оценках тех историков, которые признали достоверность французских сообщений. По его словам, «именно непрофессионализм и стал той питательной средой, которая объединила западных и российских адептов подлинности «речи Сталина», охочих до пересмотра генезиса и общей концепции Второй мировой войны, хотя и по разным причинам». Более того, именно их он обвиняет в росте апологетической литературы о Сталине: «Каждое приписываемое Сталину деяние, не находящее подтверждения, неизбежно вызывает цепную реакцию псевдоопровержений, ставя под сомнение уже доказанные факты и вооружая вновь активизировавшихся неосталинистов новыми аргументами по реабилитации преступного режима и его вождя».
Как и Йеккель, Случ не верит в подлинность речи Сталина. Статья Йеккеля в свое время «заморозила» интерес к речи Сталина почти на 36 лет. Случ, публикуя свою статью, надеется на. подобный же результат — не дать поставить «под сомнение общую концепцию истории Второй мировой войны, не только нашедшую подтверждение в огромном количестве документов самого разного уровня, но, самое главное, отразившую цепь реально произошедших взаимосвязанных событий, составляющих общую картину Второй мировой войны».
Едва ли, однако, ему удалось поставить точку в этой истории.
I. Случ убежден в существовании «одного основного или первоначального текста, распространенного 28 ноября 1939 г. агентством Гавас, а затем опубликованного в «Revue de Droit International de Sciences Diplomatiques et Politiques», и его доработанного варианта, оказавшегося не позднее 23 декабря 1940 г. в распоряжении службы разведки и контрразведки при правительстве Виши, т. е. того варианта «речи Сталина», который впоследствии был обнаружен в Москве». На самом деле текст сообщения агентства Гавас, опубликованный 28–29 ноября французскими газетами, а затем перепечатанный в «Revue de Droit International…» (предположительно из газеты «Le Temps»), является отредактированной копией исходного текста, который получило это агентство. Представляет интерес сопоставить этот текст с тем, какой получило 28 ноября из Женевы немецкое агентство новостей «Auslandische Nachrichtenagenturen». Перевод на немецкий язык был закончен в 11 часов этого же дня. Случ упоминает о существовании немецкого текста, но ограничивается лишь замечанием, что «29 ноября МИД [Германии] направил посольству в Москве текст сообщения Гавас с просьбой информировать о реакции на него в официальных кругах СССР, а также обратить внимание Наркоминдела на желательность соответствующего отклика в советской прессе». Между тем в немецком переводе сообщения Гавас имеются разночтения с опубликованной французской копией, которую Случ использует как исходный («один основной или первоначальный») вариант. Ниже приводится немецкий перевод сообщения агентства Гавас (док. № 2), публикация в «Revue de Droit International…» (док. № 3), русский перевод текста сообщения агентства Гавас по французской копии из «Revue de Droit International…» с дополнениями и разночтениями, имеющимися в немецкой копии (док. № 4). Французский текст дается в переводе Случа (чтобы не усложнять без крайней необходимости анализ, хотя, в принципе, можно добиться более точного и согласованного перевода этого документа).
Решающим в обосновании Случем его отрицательного отношения к существующему тексту речи Сталина является следующий аргумент: «Исследователям неизвестны какие-либо документы или свидетельства, которые хотя бы в малейшей степени подтверждали подлинность приписываемой Сталину речи 19 августа 1939 г., содержащей, помимо всего прочего, большое число неверных и откровенно несуразных положений». На самом деле такие документы есть. Причем к основному из них и Случ обращается — для интерпретации положений сообщения агентства Гавас. Очевидно, что исследователю-профессионалу полагалось бы сделать отсюда необходимые выводы.
В сообщении агентства Гавас, распространенном 28 ноября 1939 г., приведены все основные положения секретного дополнительного протокола к договору о ненападении между Германией и Советским Союзом от 23 августа 1939 г. (док. № 5). Публикация в открытой печати, почти сразу же, содержания того тайного сговора между Сталиным и Гитлером, который советское руководство отрицало 50 лет, и есть прямое подтверждение подлинности сообщения агентства Гавас.