— Я не буду неудачницей, — выдохнула я, улыбаясь визитке Дрю.
Писать ему было плохой идеей, и я знала это. Он был милым парнем, но не был ответом на моё отчаянье. Думая об этом, я с нежностью положила визитку в сумку вместе с телефоном и продолжила собираться на работу.
Коричневая юбка-карандаш вместе со светло-розовой блузкой на пуговицах лежали там, где я их оставила. Я быстро одела свой наряд, сочетая его с любимой парой коричневых туфлей-лодочек.
Слой туши и блеска для губ, мой дневной макияж, спрятал воспоминания о слезах. Мои волосы, всё ещё влажные от душа, были собраны в хвост и удерживали их подальше от лица. Я взглянула на себя в зеркало. Если бы не налитые кровью глаза, то я бы выглядела, как и всегда.
Я решила пропустить завтрак. Мысль о еде взволновала мой пустой желудок. Я допила кофе и почистила зубы. Последний раз, глянув на себя в зеркало, я вздохнула. Мои уставшие и опухшие глаза кричали об изнеможения, но там, внутри, я рассмотрела себя. Человека, которого уже давно потеряла. Она была там, я чувствовала её возрождение. Поэтому, взяв сумку и ключи, вышла за дверь с высоко поднятой головой. Сегодня я начинаю жизнь заново. Я была готова двигаться дальше.
Глава 5
Было раннее утро. Солёный морской воздух окружил меня. Было почти восемь утра, и я опаздывала на работу, но, если кто-нибудь спросит, Джаред прикроет меня.
Я забралась в свой серебристый приус и завела мотор. Каждое утро я подбирала что-то подходящее настроению. Каждое утро, но не сегодня. Если я буду слушать музыку, отвечающую настроению, то приеду на работу как зарёванный ребёнок, поэтому я выбрала что-то бодрящее, то, что поднимет мне настроение.
Дорога до работы не заняла много времени. Жильё Оливии находилось в десяти минутах езды от моей школы, и, в то же время, в двадцати пяти минутах от дома Ната. Благодаря близкому расстоянию и шоссе, я не опоздала, как опасалась.
Когда я приехала, моё парковочное место было свободно, и, поставив машину, я взяла вещи и поспешила к школе. Как я и подозревала, Джаред опередил меня. Чёрный перламутр светился на его «Мустанге Фастбек» тысяча девятьсот шестьдесят пятого года выпуска, сияя в утреннем свете.
Эта машина была его гордостью, и он сделал всё, чтобы на кампусе об этом знали. Было очевидно, что Джаред проводил множество часов, заботясь о ней.
Дети толпились в коридорах, некоторые здоровались со мной, когда я мчалась к нашему с Джаредом кабинету. У нас не было классной комнаты, как у других учителей. У нас была, так называемая, смотровая комната. Эта комнатка была поменьше и соединялась окном, разделяющим две комнаты. Мы размещались в задней части здания, возле музыкальной комнаты и аудитории.
Это было удивительное расположение для нас, особенно для Джареда, ведь он был музыкальным терапевтом. Пока я часами учила детей использованию и пониманию слов, он использовал музыку для строительства языковых умений. Повторяющаяся природа песни позволяла ребёнку легче соединять слова.
Войдя в кабинет, я услышала нежную мелодию, витающую в воздухе. Я уронила сумку на стол и прошла через коридор к музыкальной комнате. За пианино сидел Джаред, погружённый в исполняемую им музыку.
Мелодия была мягкой, приятной, с разбивающими сердце тонами. Я стояла возле двери и слушала музыку, погрузившись в её атмосферу. Возникали желание и стремление, вырывавшиеся из глубины моей груди, натягивая струны сердца. Я закрыла глаза, поглощенная мягким нажатием клавиш. Слёзы покатились по лицу, когда музыка коснулась моей души.
Я открыла глаза и начала смотреть, как он играл. Джаред сидел за пианино в идеальной позе. Его высокое тело сконцентрировалось на движении. Я могла видеть его напряжённые мышцы, сокращающиеся под белым воротником рубашки во время исполнения. Я никогда не думала о Джареде больше, чем о друге, но для себя отметила, что он прекрасный представитель мужского пола. Я находила удивительным то, что он одинок, и ещё более удивительным то, что парень не снимал каждую ночь новую цыпочку, как делало большинство одиноких мужчин в нашем городе.
Однажды я предположила, что Джаред гей. И спросила его об этом. К моему удивлению, он ответил со смехом. И не обиделся на мой вопрос и даже отметил, что ему нравится компания женщин, но если это та женщина. Я улыбнулась, узнав, что была не единственной, кто думал: «Сначала узнай, потом трахайся».
Когда мелодия достигла апогея, дыхание Джареда стало более сбивчивым. Он двигался с каждым ударом, с каждым тоном. Потом остановился. Низкая нота Си зависла в воздухе, колеблясь, и мягко удаляясь. До этого я даже не подозревала, что он мог передать такие эмоции, музыка лилась из него так свободно. Конечно, парень флиртовал и был комедиантом, но также был и мудрым. Всегда с гордостью показывал свои чувства.