— «Но господин, никто больше не вернулся… Он выжил один из всей сотни, да и то потерял правую руку…», — даже солдат не подумал, что его слова могут быть неправильно интерпретированы, что уж говорить о старой волшебнице, которая сразу всё правильно поняла. И только этот идиот Гарган воспринимал всё через призму своих собственных правил и условностей. Теперь же он был сражён новостью наповал, ведь потерять сотню гвардейцев, это же просто катастрофа!
Угрюмо повесив голову, старый законник взял со стола шлем и побрёл быстрым, но неуверенным шагом вниз. Он и правда встретил там одного из солдат гвардии, баюкавшего культю правой руки. Во взгляде тренированного воина просто сквозило страхом — он нервно оглядывался на каждую тень, что ему виделась, словно ожидая оттуда явление жуткого монстра. Прихватив с собой этого горе свидетеля, критис первого ранга оседлал вместе с ним боевых устюков (тех самых волосатых варанов) и направился спешно прямиком ко дворцу. Так или иначе, но он должен обо всём правдиво доложить своей хозяйке, иначе его замаранная честь пострадает ещё сильнее, а вместе с тем и честь его рода, пусть среди них и не рождалось давно способных волшебниц.
Глава 5
— «Докладывай», — от статной женщины, одетой в традиционный чёрный костюм, веяло холодом и презрением. Всего на несколько дней она оставила город без личного присмотра и уже такие беды! Мужчины и правда ни на что не годные существа.
— «Достопочтимый магистр, я готов понести заслуженное наказание. Враг был совершенно неожиданный и я допустил ошибку», — воин в переливающихся доспехах, как и раненный гвардеец, стоял на коленях перед высоким троном правителя их земель, — «Под покровом ночи в наш город проник пришелец. Барьер его проигнорировал, потому как тот обладал магией. Проникнув внутрь внешнего района, он убил нескольких тамошних жителей, попытавшихся ему помешать, после чего их трупы были обезображены жуткой магией. Мы загнали его в ловушку в среднем городском кольце, желая захватить живым, но коварный враг умудрился проломить крышку в канализацию, скрывшись там со своими костяными воинами», — с каждым словом Гаргана лицо магистра, Леммин Дейлогран, становилось всё напряжённее и сосредоточеннее. описание нарушителя полностью совпадало с тем, кто орудовал в недавно атакованном городе, убивая их врагов. Лишь благодаря его вмешательству удалось вывезти большую часть жителей поселения. Ей недавно удалось даже найти свидетелей этого инцидента! Правда печати со слепком памяти она ещё не успела изучить.
— «И все наши воины не были способны выкурить его из наших же подземелий!? Скольких мы уже потеряли? Шесть сотен!? Я понимаю, что маг — это опасный противник, но шесть сотен, Гарган!», — пусть ей был интересен вражеский маг, но он в первую очередь враг, и должен быть немедленно обезврежен!
— «Я прошу не гневайтесь на наших солдат, достопочтимый магистр. Враг способен превращать трупы павших в своих солдат, при этом его призванные воины крайне опасны и способны один на один легко сражаться с нашими гвардейцами! Они не чувствуют ни боли, ни усталости, не ведают страха, способны сидеть под водой часами в ожидании противника и разумеется притворяться мёртвыми. Первые группы были вырезаны именно такими неожиданными атаками и даже наличие магов не помогло — их просто убивали первыми», — за эти пять дней кошмара критис первого ранга досконально изучил тактику противника по донесениям его людей, но это всё равно ничего не дало. А по словам гвардейца, по пути во дворец рассказавшего о силе самих костяных воинов, с которыми столкнулся лично, он легко сделал нужные выводы и обо всём остальном.
— «Я знаю, что там в тоннелях осталась целая сотня гвардейцев дворца… Боги, что за расточительство! Столько усилий и затрат и всё впустую», — женщина помассировала переносицу, смиряясь со своими потерями. Казалось, Леммин больше переживала о ресурсах чем о жизнях убитых, — «Ты, подойди сюда. Я обязана лично взглянуть на всё твоими глазами», — знак рукой заставил гвардейца, лишившегося руки, подойти ближе. Обычный рядовой солдат, он даже не имел права говорить в этом зале.
Магия считывания памяти была главным инструментом контроля подчинённых. Посмей кто-то красть из казны или совершить преступление против старшего рода, их мысли и действия легко будут выужены из их же собственных голов.