— Власть. Вот она, хороша, а? Рику вы также поклоняетесь? — Спрашивает Ниган, повернувшись к Диксону.
Тот сначала не собирался с ним говорить, но увиденное его ошеломило. Сотни людей в Святилище, сотни! И все склонились и смирились. Да если только эта огромная сила чихнуть захочет — Нигана и остальных просто размажет по стенам. Но нет, не чихает стадо. Рабочие поднялись с колен после стандартной процедуры приветствия своего лидера и занялись работой. Работа не останавливается тут ни на час. Сделал своё дело, делай другое и так дальше. Зато защита и еда. В новом мире это самое главное.
— Они счастливы. Стабильны. А ты счастлив? — Он разворачивается лицом к Диксону. — Или думаешь как достать еду каждый свой гребанный день и час? Может, Рик умеет превращать воду в вино и камни в хлеб?
Ниган улыбается, но Дэрила всего коробит.
— Рику такая власть не нужна. Мы другие. Мы — одно целое. — Дэрил думает, поймут ли его и надо ли ему чтобы такой, как Ниган его понял, но потом все же добавляет: — Мы семья, - щурясь моргает, - а это все однажды пойдёт по пизде.
Ниган растягивает улыбку сильнее. — Ты думаешь, я не знаю, что такое семья? — Он дергается назад, но потом стремительно склоняется к Диксону, почти кричит: — Это херь собачья, твоя семья! Рики сейчас забился в свой уголок, ссыт кровью и проклинает день когда впервые выжил. А может ваш друг, тот, которого я убил, тоже рад что вы — семья? Да это все херь, и ты это скоро поймешь. Сила — вот это все.
Настроение у Нигана внезапно портится и позвав Дуайта он отдает распоряжения насчет пленника. Ниган настроен решительно — докажет Диксону что сила — это то, что имеет значение, а не какая-то там семья. Херня!
***
Он зол? Да нет, он просто в бешенстве! Рвёт крышу! Вот идиот, столько лет, и так проколоться! Рокси нет все дольше, а с каждым днём, пока ее нет, его бешенство растёт и увеличивается. На встрече с Риком оно просто превращается в торнадо и он убивает. Убивает и убивает. Ее нет!
***
Мэри пинает ногой провисающий потолок палатки. Черт его возьми, в кого только они опять превратились! Настоящие гребаные животные. Зато их много. Очень много. Она присаживается, отбрасывает от себя сырую недоеденную тушку белки и с трудом подгибает под себя простреленную Кэрол ногу. Херова сука! Мэри теперь всю жизнь будет хромать. А Алекс? Посмотрите-ка на его голову! Похож на какого-то уродца после того, как Рик пальнул в него. Да и то это лишь цветочки.
Младенец рядом начинает кричать и женщина отвлекается от сожалений и ковыляет к стоящей рядом палатке.
Они были и скотом, были и мясниками, а теперь? Теперь они ниже ходячих. В пищевой цепочке опустились на самое дно. Лишь младенцы их группы пока едят хоть что-то приличное. И то многим женщинам, кто решился родить, не хватает нормальной еды. Мэри знает, помнит, как это жутко — остаться голодной. Помнит, как жутко быть изнасилованной. И больше такого не хочет. Больше такого и не будет.
Также Мэри знает как тяжело выхаживать больного, который никогда не выздоровеет. Который больше никогда не заговорит, больше никогда не станет сам ходить, есть, одеваться и так далее. Алекс овощем лежит рядом с коробкой младенца, что своим криком заставил Мэри встать. Женщина бурчит на маленького, оборачивается на Алекса и всхлипывает. Внутри палатки она единственный взрослый, стесняться некого. После успокаивает ребенка и покачивая его на руках выходит наружу.
Вокруг высокие леса, в такой непролазной глуши никакие ходячие не страшны. Вход в их убежище надежно замаскирован и закрывается как только группа возвращается назад. С охоты, с реки, но все чаще группа ходит на разведку. И вот, через столько дней и месяцев они нашли их! Вот удача! Остатки жильцов Терминуса почти вплотную подобрались к стенам Александрии, а те даже и не заметили! Кто первым придумал одеть на себя личину мертвеца — Гарет или кто другой — неважно. Важен результат. А результат превзошел все ожидания. Побольше смрада и кишок, надень кожу, снятую с ходячего на лицо и отправляйся в путь. Будь медлителен, можешь даже вести за собой ходячих, и они все сделают как ты хочешь. И ты даже не попадешься, проверено. Так что загородки больше от диких животных. Скоро, совсем скоро они наведаются в гости к Рику и принесут с собой много горя и смертей. Точно так же, как принес им раздор Граймс. Алекс что-то мычит позади замечтавшейся о мести женщины, но она внимания не обращает, возможно, он просто напачкал под себя. Но тут Алекс вдруг встает. Сам встает и выходит, шатаясь, вслед за Мэри из палатки. Она почти роняет ребенка от неожиданности и тут же бросается обнимать того, на кого все давно махнули рукой, а она не махнула.
— Алекс очнулся! Алекс очнулся! — она кричит в слезах, громко, не боясь что навлечет на себя нежелательное внимание мертвецов. Они отогнали тех далеко от места их новой стоянки, места их нового дерьмового дома. Жилье в Александрии понравится всем, там им будет удобно, всем хватит места. Их группа поредела после того, как Терминус был уничтожен, но сейчас они снова набрали силу и были готовы отомстить. А тут еще и Алекс пришел в себя. Это, определенно, знак свыше.
***
Кэрол всаживает нож в мягкую землю. После дождя все развезло и идти очень трудно. Трудно тащить на себе оголодавший, медленно тащащийся полутруп Рокси. Кэрол часто оставляет ее сидеть связанной по дороге в Святилище одну, сама уходя проведать тропу и немного поохотится. О, нет, она оберегает девушку от ходячих, но кормит так, только чтобы та не подохла. Сил нет, она теперь просто идёт вперёд и вперёд за съехавшей Кэрол. Рокси молчит, смотрит вперёд, смотрит влево, вправо, молчит. Она попробовала свалить, но заработала ещё пару ударов от дурной Кэрол в рёбра и успокоилась. Суть-то все та же, идут в Святилище. Есть хочется, это да. Но в конце-то концов они должны куда-нибудь да придти.
Кэрол смотрит на красный закат, вытаскивает нож из земли. Как было бы здорово, будь Дэрил уже дома. Она бы просто воткнула нож девушке в горло и оставила бы в лесу подыхать. Ходячие добрались бы до нее весьма быстро. Хотя нет, Кэрол подождала бы пока Рокси перестанет двигаться, и вот только тогда ушла бы. Оставлять за спиной живых врагов больше не в ее стиле. Одну она однажды оставила, и до сих пор мучается вопросом, а надо ли было? А что если… ? Кэрол вздыхает, закат уж больно красивый. Ну, а у нее столько работы…
***
Дуайт мажет лицо. Мажет аккуратно, но все равно задел. Тотчас отдергивает руку, но из-под корочки уже сочится сукровица. Так-то ожог все равно заживает, земля вертится. Он подставился и поэтому должен был принять наказание. Отдать карту Рокси! Отдать карту и даже не спросить, зачем ей она нужна. Но он и представить себе не мог, во что это выльется. Дело даже не в боли, адовой боли, которую он испытал, когда Ниган припечатал к его щеке раскалённый на углях утюг. Боль была омерзительной. Кажется Дуайт даже потерял сознание. Но Ниган не настаивал на его смерти. Прямо как заново родиться. Дуайт глядит на свое отражение. Моргает, отворачивается и уходит из своего «номера». Пленку заело и ему думается что об этом могут донести, и лучше исправить все самому и немедленно.
***
Диксону кажется что он долго-долго падает. Начинает казаться страшным приземление, ведь высота какая. Но тут же все обрывается и Дэрил открывает глаза, потом быстро закрывает — слишком светло. Хмурит брови и старается взглянуть на свет исподлобья. Он голый. Черт! Грязный, голый, голодный и рядом с ним стоит Ниган. Этот тут не впервые, больше бесит Дуайт, херов диджей. Музыка сводит Дэрила с ума, она повторяется и повторяется и повторяется. Он больше не уверен ни в чем. Ни в том, что очень яркий свет это хорошо, ни в том, что тьма может быть лучше. Звуки определенно делают ушам больно. Но и мертвая тишина оглушает его. Они чередуются.