Кровь пропитала бинты, но главное — она была все ещё жива. Корчась и скуля, женщина вытаскивает из волос железку, неловко роняется ее, два часа елозит по полу и губами, наконец, ухватывает что нужно было. Осторожно впихивает ее в угол кровати, разгибает, как надо. Очень больно едва руки касаются любого предмета, но не касаться она не может. Наконец отмычка разогнута. Тут Пелетье слышит взрывы, происходящие вокруг здания, но решения своего не меняет. Нужно выбираться! Далее Кэрол перемешивает молитвы с проклятьями, орудует железкой в замочной скважине, старается поддеть зубчики замка. Уже было не надеется и желает бросить это занятие, когда вдруг замок щелкает и поддаётся. Что же, не зря она так предусмотрительна, всегда таскала в волосах своё спасение. Дэрил будет ей гордиться! Она отправляется на поиски оружия, попутно выдумывая как себя защищать. Она крадется по тоннелю и ей опять везёт — никого на пути не встречается, все разбежались. Перво-наперво ей нужно переодеться, слиться с обывателями этого места, сменить оранжевую одежду с буквой «С» на спине на что-то, менее привлекающее внимания. Кэрол настроена очень решительно.
***
Рик залег неподалеку от стен Святилища, видит всех окруживших здание ходячих. Саша и Абрахам в недоумении, но ждут изложения плана своего командира. Оба понимают — впереди ничего хорошего. Но не для того они отправились за Граймсом, чтобы дать волю страху, они не такие. Рик не задумываясь отдаст за каждого из них свою жизнь, а они — за него, так же, не секунды не размышляя. Единственная мысль, что не даёт Рику дернуться и сорваться — это мысль о том, что дома Карл и Джудит его ждут. Что дети дома, а он тут. Но дети поймут его… Он очень в это верит. И если он не вернется, то так тому и быть. Друзья в беде.
***
Мэри надоедает пустое ожидание и она посылает вперёд себя человека-Шепчущего, в кровяной маске мертвеца. Он ее посол. У Мэри есть решение вопроса осады Святилища, есть ресурсы для поддержания этой осады, есть основания для неё. И что им дадут обитатели этого места, пока неизвестно, выдадут ли женщину, что своровала жизни их детей, непонятно. Но объявить об этом нужно однозначно. А там пусть думают. Но недолго.
***
Гленн подаёт руки последним вылезающим из люка людям, останавливается, считает их. Вроде все на месте. Мэгги присела прямо на землю, вокруг темно, ночь уже давно наступила. Карл в душе улыбается — его план сработал. Но все дальнейшие планы сбивает рычание, неожиданно начинающее доносится из леса, окаймляющего поле, на которое выжившие и выбрались. Мэгги тут же вскакивает, слишком резко, и живот у неё опять начинает крутить, отчего она, стараясь сдержать стон, присаживается на колени. Гленн тут же, протолкался через всех в темноте, обнимает жену и очень-очень нервничает. Энид всматривается и вслушивается. Вокруг Мэгги образовывается защитный круг из жителей, никто ее в обиду не даст. Карл готовится откручивать мертвецам голову. Поле начинает дрожать от многого количества ног ходячих, что не найдя жителей в городке решили обыскать окрестности. Гленн, как начальник своей маленькой армии прекрасно теперь уже все понимает. Они обречены. Лучше бы оставались в канализации. Тут их просто съедят. Подручных средств защиты — нет вообще. У кого игрушечный шитый заяц, у кого трость для ходьбы, но все это так несерьезно, что он хочет рыдать от бессилия. Ему доверили людей, а он что? Подвёл их, получается… Мужчина все же решает не сдаваться так просто и жизнь свою продать подороже. За Александрию, за свободу, за Мэг. Уф, приближение мертвецов слышат все, трясущееся кольцо воинов-детей и воинов-стариков вокруг беременной настолько стойко, настолько готово погибнуть, но защитить ее, что Гленн все же чувствует непрошенные слезы на глазах. Что ж, все равно умирать. Он выдыхает и встаёт в стойку.
***
Дэриловые руки связаны за спиной и руки Роксаны также не свободны. Лишь взгляды останавливаются друг на друге. Должен быть выход из этой ситуации, и Диксон верит что он его найдёт. Просто пока он не настолько очевиден. Рокси позволили сесть к нему, но одних их не оставляют. Новые солдаты Саймона не знакомы с дочерью свергнутого диктатора, но и они понимают что их заложники — ценное приобретение. Дэрил наклоняется и целует девушку прямо на глазах у своих охранников, ничуть не смущенный их присутствием. С ней все так же хорошо, как он и думал.
***
Саймон, стоя перед рабочими довольно ухмыляется, ещё бы — и от Граймса и от Нигана у него есть веревочки, дергая за которые можно многого добиться. Не все спокойно проглотят смену власти, ох не все. Девушка, верная Нигану, уже сверлит его взглядом и хмурится. Что ж, эту он оставит напоследок. Саймон вещает и вещает, народ внизу ведёт себя спокойно, бунта не предвидится. Бунт и так Саймон устроил. Вдруг кто-то перебивает его с вопросом о том, где сейчас находится Ниган. Саймон удивленно ищет в толпе вопрошающего. Кто это может быть? Выясняется, что к воротам прибыл посланник от мертвецов и требует лидера. Саймон размышляет, не снять ли с крыши истекшего кровью Нигана и не отправить ли его к воротам, но потом успокаивается и мысль эту отметает. Выказать неуважение к столь грозной силе в самом начале своего правления — глупо.
***
Энид сжимает горячо руку Карла, он жмёт ее в ответ. Умрут, так пусть вместе. Ходячие совсем близки к выжившим, но никто не сдаёт. Зажмурившись, девчушка отсчитывает последние секунды своей жизни в качестве человека, но тут слышит за ходячими что-то ещё. Не может понять, ничего не разобрать — слишком уж шумны ходячие. Гленн тоже отсчитывает время, но ничего почти так и не наступает. Он тоже слышит звуки позади ходячих, для тех не характерные. И ещё он начинает различать свет фонариков. Это люди! Позади толпы мертвецов люди! Группы, ушедшие с Риком вернулись. И как же вовремя!
========== Часть 11 ==========
Как такой, как Ниган мог не почувствовать очевидного — вполне понятно. Мужчина искренне переживал. Переживал семейный скандал, вынесенный на обсуждение всякого и каждого в Святилище и за его пределами. Переживал некоторую потерю престижа и прямо реально ощущал как власть и сила утекали сквозь пальцы, таяли сквозь дни, с того момента как его дочь, Роксана, девятнадцать лет от роду, сбежала одна в этот огромный безумный и жестокий мир.
***
Ниган, лежа на крыше, чувствует жар от огня, что догорает почти рядом с ним, слышит бешеный перестук крови в ушах, сплевывает и старается сесть. Нос разворочен пренеприятно, уже одно это его сильно раздражает. Черт, он-то только-только расслабился. Роксану хотел попридержать, конечно, насколько возможно в Святилище, не то, чтобы насовсем, не выпускать и дать ей тут сгнить. Вовсе нет. Да, он был на нее катастрофически зол. Настолько, что просто еле сдержался чтобы не придушить ее на месте. Но и рад был, что она вернулась. Она — единственная, кто знает его другим, не таким, каким он стал за последние два года в этом месте. Он любит ее. По-своему.
Дэрил — тоже ценное приобретение, прошло бы еще время — и Дэрил стал бы Ниганом. Самый надежным человеком тут. Дуайта все равно планировалось устранить, такие как он — не те люди, на которых держится основа основ Спасителей. Он — не профессионал. Ниган смеется, всхрапывая перебитым носом. Вот черт, хоть платок пригодился. Он вытирает кровавую размазню с лица. И чего он не додумался Люсиль с собой взять?! Лениво было? Все убежали в такой спешке, услышав про окружение ходячими, что и он сплоховал. Вот же и Саймон придурок. Его сметут, пять минут и он закончится. В управлении нужна холодная голова, а у этого голова как у ходячих — пустая. Про сердце Ниган не думает, сердце тут не нужно. Свое вот он оставил в могиле жены — Люсиль. После смеха он слышит как клокочет в груди. Тут Ниган и находит, наконец, истинную причину дискомфорта — это вовсе не сломанный нос, как ему казалось сначала. В груди торчит обломок пера, что воткнул таки ему Саймон, видимо когда Ниган отключился. Мдааа, дела…