— Расскажи о реке, о том, как приятно в ней плавать, и о том, как ты ела помидоры с поля мистера Кислота. Обо всем, что делала летом, и напиши целую страницу, Лилли, а не половину, как в прошлый раз. Теперь назови мне глаголы, которые вы проходите.
Лилли, не желавшая говорить по-французски, указала на глагол «parler» — его требовалось проспрягать в настоящем времени.
— Parler, — нежно прогрессировала мисс Дэлглиш, будто осторожно срывала маленький чудесный цветок, казалось, она продолжала рвать прелестные цветы, произнося на безупречном французском:
— Je parle, tu paries, il parle, nous parlons, vous parlez, ils parlent. Так просто. Проспрягай глагол письменно и заучи, а я проверю.
Лилли отвели небольшой письменный стол в библиотеке, она села за сочинение и спросила себя на языке Стьюбеков, на черта ей это нужно. Что мешает выскочить из дома, перелезть через ограду и спуститься на Мыс? Из всего, что осталось в прошлом, Лилли больше всего скучала по реке, особенно после уроков, в те часы, когда прежде у нее были свои основания не торопиться домой к родителям. На реке было чудесно, даже если паводок и бурное течение не позволяли купаться.
— Пиши, Лилли, — послышался голос мисс Дэлглиш. — Не теряй времени, бери ручку и принимайся за дело.
— Я думаю, — ответила девочка.
— Нет. Ты витаешь в облаках.
Девочка взяла ручку и через пять минут исписала полстраницы: «Летом мы всегда ходим купаться на Мыс. Я так каждый день. А когда и два раза. Мы дурачимся с мальчишками и топим друг друга. Кидаемся грязью. Домой нам обычно идти не хочется». И так далее, и так далее.
Отложив ручку, Лилли бросила тетрадку через стол мисс Дэлглиш.
— Ты ведешь себя невежливо. Встань и подай мне тетрадь.
Лилли повиновалась. Тихая и молчаливая стояла она перед мисс Дэлглиш, пока та читала.
— Это не сочинение, — заключила мисс Дэлглиш, — а перечень событий. В сочинении не только описывают, что произошло, но и делятся своими впечатлениями, чувствами. Опиши, как ты осторожно спускаешься к реке, чтобы не наткнуться босыми ногами на колючки. Что ты ощущаешь, когда ныряешь, плаваешь, играешь, какой ты видишь воду. Расскажи о реке — какая она неторопливая и спокойная летом, быстрая и полноводная зимой. Как тебе грустно, когда нельзя купаться. Вот что такое сочинение, Лилли. Поэтому, пожалуйста, начни его снова и постарайся написать целую страницу.
Но терпение Лилли уже иссякло.
— Вы не имеете права заставлять меня! — зашипела она по-кошачьи, выскочила из библиотеки и очутилась за оградой прежде, чем мисс Дэлглиш успела подняться со стула.
Было еще светло; пробежав по улице и переулкам к реке, Лилли без сил упала на берегу. Потом она бродила по отмели, расставляя вешки, чтобы увидеть завтра, насколько поднимется вода. Она прыгала с камешка на камешек на мелководье, оплетала ноги ивовой лозой, а под конец направилась на Мыс к своему прежнему жилищу, теперь совсем пустому, если не считать кучи старых газет и прочего хлама, оставленного Стьюбеками.
Ничто в доме не вызвало у Лилли трогательных воспоминаний, даже колченогая банкетка. Она вспомнила, что как-то спрятала коробку спичек между кирпичами дымохода. Выйдя из дома, Лилли отыскала спички, сунула в старую печь газеты, хворост и подожгла.
— Вот заметят в городе дым и начнут гадать, кто это тут поселился, — сказала Лилли вслух.
Озадачив горожан, она увидела, что уже смеркалось, пора было возвращаться «домой». Лилли была храброй девочкой, но оставаться впотьмах одной на реке было жутковато. Лилли верила в водяных, поэтому поспешила кратчайшей дорогой назад к высокой ограде владений Дэлглишей. Лилли вскарабкалась на нее и с удивлением оглядела дом под старыми эвкалиптами, освещенный электрическими огнями и утопавший в пышной зелени парка. Из комнат доносился страстный тенор.
— Завела граммофон, — сказала себе Лилли и, свесив ноги с ограды, заслушалась голосом Энрико Карузо, который пел «Vieni sul mar»[6].
Лилли и не думала тайком пробираться в дом. Спустившись с ограды, она прошла через заднюю дверь прямо на кухню. Девочка жарила яичницу из двух яиц, когда появилась мисс Дэлглиш. Лилли ждала от нее оплеухи или подзатыльника, словом, какого-то наказания за свою выходку. Некоторое время они молча смотрели друг на друга, словно две черепахи из-под панциря.
— Что ты тут делаешь, Лилли?
— Яичницу.
— Твой ужин в холодильнике.
— Мне хочется яичницу.
— Нельзя питаться только яйцами.
— Я не люблю холодное мясо, салат и всякую ерунду.