«Что ж, — подумал я, — если обе они желают побольше разузнать друг о друге, зачем скрывать правду?»
— Она спрашивала, не бродишь ли ты ночами по чужим дворам, подбирая все, что подвернется.
— А ты? Ты ей сказал?
— Нет. Сказал только, что тебе приходилось тяжело, вот и все.
Даже в темноте я увидел, что глаза у Лилли широко раскрылись.
— Зачем?
— Ну… потому что она беспокоилась о тебе.
Словно не услышав меня, Лилли спросила, не говорила ли мисс Дэлглиш о Мысе.
— Почему она купила его?
— Нет. Она ушла от этого разговора.
— А ты спрашивал?
— Конечно, но она отмолчалась.
— Мисс Дэлглиш справлялась о моей матери?
— Нет, но я уверен, что она и так все знает. Может, рассказала миссис Питерс. Или доктор Диксон. Или кто-нибудь еще. Ей известно обо всем.
— И больше вы ни о чем не говорили? — Лилли встала с кровати и взяла Тилли за ошейник.
Сначала я решил промолчать, но потом передумал — ведь она, как и мисс Дэлглиш, имела право знать все.
— Она расспрашивала о Дэвлине.
— О Дэвлине?
— Да.
— Что именно?
— Интересовалась, о чем говорит Дэвлин в своих выступлениях. По крайней мере, она так сказала.
— И что же ты ответил?
— Что он рассказывает об утопии.
Лилли немного помолчала, словно ожидая услышать что-нибудь еще, но мне нечего было добавить.
— И это все, что хотела узнать мисс Дэлглиш? На самом деле все?
— Не сомневайся.
— Хорошо. Тогда до свидания, Кит.
— А о чем она говорила с Дороти? — остановил я громким шепотом ночную гостью, которая направилась к выходу.
— Ни о чем, — отрезала девушка. — Абсолютно ни о чем.
Дескать, не твоего ума дело. Но, встретив в понедельник Дороти, я решил, что это все-таки мое дело. Мы разыскивали друг друга, чтобы поделиться последними новостями.
Я подробно пересказал ей беседу с мисс Дэлглиш, а Дороти призналась мне, что пожилая леди расспрашивала ее в основном о том, как выглядит Лилли, и о Джекки.
— Она интересовалась, следит ли за собой Лилли, часто ли она моется, опрятные ли у нее платья. Еще она спросила, слушается ли Джекки сестру, не ссорится ли мать с Лилли. Мисс Дэлглиш допытывалась, что едят Стьюбеки, занимала ли деньги Лилли, не попрошайничала ли миссис Стьюбек до больницы. По-моему, мисс Дэлглиш надо было что-то разузнать, только никак не пойму — что.
— Вот и я не пойму. Но что-то она задумала, — согласился я.
— Интересно, расскажут ли нам об этом когда-нибудь Лилли или мисс Дэлглиш? — вздохнула Дороти.
Мы с Дороти отметили, что Лилли не спросила, как выглядит мисс Дэлглиш. Ни слова об этом. Мы оба обратили внимание и на то, что мисс Дэлглиш прихрамывает и опирается на трость, но не сказали об этом Лилли.
— Мисс Дэлглиш на себя не похожа, — сокрушалась Дороти. — Что-то с ней происходит. И лучше не говорить об этом Лилли.
Я был уверен, что Лилли и так все узнает от миссис Питерс. Не меня и Дороти, а старую экономку расспросит девушка о здоровье пожилой леди. И снова я подумал о том, что во взаимоотношениях мисс Дэлглиш и Лилли существует некая закономерность и что их упрямый молчаливый спор, о котором мы на время забыли, продолжается.
Глава шестнадцатая
Лилли начала догадываться о намерениях мисс Дэлглиш после того, как в понедельник утром на Мыс прибыли рабочие, которые врыли в землю четыре столба, протянули к Мысу провода от линии электропередачи, а к концу недели подсоединили дом к городской сети и поставили счетчик, чтобы Лилли знала, сколько нужно платить за электричество. Все это было сделано с ведома муниципалитета. О проводке позаботилась частная компания братьев Стак, которые, не спросив разрешения у Лилли (кстати, двери у Стьюбеков никогда не запирались), провели в комнаты свет и поставили на кухне трансформатор.
На следующей неделе плотник Парсон, опять-таки даже не спросив разрешения у Лилли, привез на грузовике брус и доски, настелил пол на кухне и покрыл его линолеумом, доставленным из магазина Купа. Неожиданно на Мысе появились табуретки, стол и буфет, затем две кровати, комод, кресло, кастрюли, сковородки, чайный и столовый сервизы, ножи, вилки, ложки, комплекты одеял, простыней, полотенец и умывальник с зеркалом. Почти каждый день, приходя с работы домой, Лилли обнаруживала все новые и новые подарки, которые с восхищением рассматривал Джекки; сама она принимала эту «манну небесную» с обычной сдержанностью.
Тем временем доктор Диксон перевез на своей машине из больницы миссис Стьюбек, и однажды вечером, спустившись на Мыс наколоть дров и посмотреть, как там идут дела, я увидел ее у печки в новом кресле. Я пришел на кухню за топором, но она не обратила на меня никакого внимания, даже когда я поздоровался. Миссис Стьюбек не повернула головы и в сторону Джекки, принесшего целое ведро пахты с маслозавода; она лишь с отсутствующим видом теребила желтую брошь, приколотую к платью у воротника, — Лилли вернула ее матери. Миссис Стьюбек то и дело жалобно постанывала; некогда загадочная и молчаливая, как и все женщины у Стьюбеков, она превратилась теперь в беспомощную больную с глазами, устремленными в пустоту.