Неизвестно, услышали ли это переписчики, поскольку они уже обрушили на Руху такой вихрь ударов, что мне показалось, будто она больше не поднимется — хотя я понимал, что мне не может так повезти.
Хардвин перекатился на колени и поднял руки, словно собираясь положить рукопись на стол. На мгновение казалось, что у него это получится, но затем с его губ сорвался чудовищный крик, и он рухнул головой прямо на те страницы, за которые отдал свою жизнь.
Никто не в силах представить себе испытанную мной тогда боль, ведь она не могла быть мучительнее, даже будь я на месте Хардвина. Моё богатство было под рукой, но зачем теперь оно мне? Я убил своего единственного мудреца и знал, что сегодня, в такой поздний час, никого не найду — особенно если ведьма на солгала о том, что думают о моей книге другие издательства. Я проклял Судьбу, насмешливую шлюху, и Руху, коварную мегеру, затем опустил свои ноги со стола и столкнул с моей книги пустившее слюну тело Хардвина Хода.
Оставалось лишь одно. Контора Альдо Мэнли стояла на другой стороне улицы, и я чувствовал, как установленный Цириком срок давит на мою грудь с силой опустившегося на колени верблюда. Я бросил рукопись в ящик с золотом и поспешил наружу.
Послеполуденные тени были такими длинными, что на улицах казалось темно, и бульвар Провидца был полон клерками и писарями, торопящимися домой к ужину. Я шагнул на улицу и устремился на другую сторону, поскольку хороший серафим никогда не увиливает от приказов своего бога.
спонсор:VyachyNOS