- Сколько?
Хардвин достал из ящика стола два небольших кошеля и подвинул их ко мне.
- Пятьдесят львов. Вдвое больше, чем я плачу обычно.
Конечно, это было огромным оскорблением — но я едва мог сдержать возбуждение, поскольку это было первым полученным мною предложением хоть какой-то суммы. Глубоко вздохнув, я нахмурился.
- Я рассчитываю на сумму в сотни раз больше.
Я потянулся, как будто собираясь забрать рукопись, но затем заклинание Мистры захлестнуло меня, и с уст сорвались эти ужасные слова:
- К несчастью, я вынужден принять любое предложение, поскольку у меня не осталось времени, чтобы обратиться куда-то ещё.
В глазах Хардвина скользнуло изумление, и какое-то время он просто молча сидел в растерянности. Затем наконец покачал головой и сунул руку в ящик.
- Пускай будет семьдесят пять.
Он добавил третий кошелёк к первым двум, затем наградил меня зубастой усмешкой.
- Не хочу, чтобы мой новый иконоборец чувствовал, будто с ним обходятся несправедливо.
Я сразу же понял, что он готов заплатить мне как минимум пять сотен, что, конечно, составляло всего лишь десятую часть моей желаемой суммы, но всё равно было в тысячу раз лучше, чем платить Альдо Мэнли, и в это мгновение отворилась дверь. Я оглянулся, увидев, как Девона пятится внутрь комнаты, её капюшон натянут, а руки вытянуты перед собой, так что я их не видел. Злость на проклятое заклинание Мистры слишком сильно отвлекла меня, иначе я бы почувствовал, что здесь что-то неладно, и потянулся за ядом — но увы, я лишь толкнул кошельки Хардвина обратно к нему.
- Если не желаете, чтобы я чувствовал несправедливое обхождение, перестаньте обходиться со мной несправедливо, - сказал я. - Моя книга — правдивое изложение настоящих событий. Мы оба знаем, что она стоит куда больше.
- Правдивое изложение? - нахмурился Хардвин. - Да индюк вроде вас не пережил бы даже первой главы!
- Вы не поверите, - сказал знакомый голос. - Малик живуч, как таракан.
Я развернулся к Рухе, едва она успела заговорить, но ведьма уже сбросила плащ Девоны и прижала джамбию к моему горлу.
- Что здесь происходит? - встал Хардвин, перевернув свой стул. - Кто она?
- Арфистка, всюду сующая свой нос, - с этими словами я сунул руку в рукав и начал вытаскивать свою иголку из пробки. - Она пришла за моей книгой.
- Правда? - не знаю, почему Хардвин казался так потрясён. - Значит, это правдивая история?
- Я не могу назвать «правдивым» ничего из написанного Маликом, - сплюнула Раха. - Но он действительно виновен во всём, про что рассказывает.
Взгляд Хардвина опустился к столу, и я увидел, как цена моей рукописи только что возросла в тысячу раз, и в мысленно забрал назад каждое грубое слово, которое когда-либо сказал в адрес Рахи.
- Может быть, теперь вы заплатите мне настоящую стоимость книги, - сказал я Хардвину. - Моя цена — пять тысяч золотых.
- Пять т-тысяч? - охнул Хардвин. - Я дам вам тридцать пять сотен. Это всё, что у меня есть.
Чтобы доказать это, он вытащил ящик из своего стола и поставил его рядом с моей рукописью.
- Книга ваша! - крикнул я.
- Хорошо.
Хардвин дал знак своим переписчикам, затем повернулся к Рухе.
- Ваши дела здесь закончены. Пожалуй, вам стоит уйти.
- Я не могу это сделать.
Раха развернулась, закрываясь моим телом от переписчиков Хардвина. Я наконец вытащил отравленную иглу из бутылки, но не смел нанести удар; ведьма прижимала джамбию к моей шее так плотно, что её судороги могли вскрыть мне горло.
Я посмотрел на переписчиков Хардвина, молясь, чтобы они отвлекли ведьму.
- Спасите меня!
Хардвин кивнул, и переписчики двинулись вперёд, однако к нашему удивлению ведьма не стала пятиться.
- Нет нужды в кровопролитии, - она игнорировала мужчин и продолжала смотреть на Хардвина. - Может быть, вы хотите опубликовать книгу Малика бесплатно?
- У меня нет привычки убивать своих авторов, - сказал Хардвин, хотя был достаточно заинтригован, чтобы дать знак переписчикам остановиться.
- У меня тоже нет такой привычки, - ответила Руха. - Но я должна заставить Малика ответить за его злодеяния, а в одиночной камере ваше золото ему не понадобится.
- Арфистская ведьма! - возопил я, и не имело значения, что Руха прижала нож к моей шее так сильно, что потекла струйка крови. - Ты думаешь, что обманом можешь лишить меня состояния?
Я посмотрел на Хардвина.
- Нельзя верить ни одному её слову! Если её не волнует моя книга, зачем же она настроила каждое издательство Глубоководья против великолепия этого манускрипта?