Геннадий Борчанинов
Правдивые истории Джеймса Ти Хэнкса (мошенника и пройдохи)
Золото Боба Эджертона
Вот уж кем-кем, а дураком Боб себя не считал. Характер дурной, это верно, выпить любитель, так кто ж не любит. Поумнее всяких городских. И храбрее уж точно, недаром в чине капрала уволился, пусть и хромал теперь изрядно, после Нэшвилля. Может, не шибко везуч, однако ж три года с генералом Брэггом отшагал за родной Теннесси, и живой вернулся.
Много с тех пор воды утекло, и всякое бывало, и скот перегонял, и судебным исполнителем в Монтане успел послужить, и на железной дороге работал. Бывалым человеком его называли, Боба Эджертона. Да и вид он имел соответствующий. Потёртый, выцветший, руки мозолистые, поля у шляпы заломаны, усы топорщатся лихо. Только нынче дневал и ночевал он в денверском салуне, распивая виски в долг, перебиваясь мелкой работёнкой, да время от времени закладывая ростовщику то часы, то цепочку, а то и всё разом.
Вот и сейчас Боб сидел, пустую стопку в пальцах катал, да беспрерывно курил, заглушая голодное брюхо, пока не подсел к нему какой-то тип.
— Мистер Эджертон? — спросил он, усаживаясь напротив.
Вид у этого типа был щеголеватый, скользкий. Костюм-тройка, шляпа новая, выбрит гладко, запонки блестят, а когда шляпу снял — под ней волосы жидкие, сальные, едва лысину прикрывают. Да саквояжик свой на колени поставил, вцепился в него.
— Ну, я, ага, — хмыкнул Боб, и стопку на стол поставил. Наливай, дескать.
— Мне вас порекомендовали как надёжного человека, — произнёс тип. И вдруг спохватился, руку подал, — Меня зовут Гораций Портер.
По выговору — типичный янки, а если янки чего-то хочет — жди подвоха, это Боб давно усвоил. И руки в ответ не подал. Ну тот замялся, волосы свои жидкие пригладил, будто так и хотел.
— Я бы хотел нанять вас в сопровождающие, мистер Эджертон, — прямо заявил он.
— Сколько, — процедил Боб, всем видом пытаясь показать полное равнодушие.
— Три доллара в день плюс кормёжка, — заявил Портер.
И тут бы поторговаться, но брюхо у Боба предательски громко заурчало, да выдало этому янки, что не в том он положении, чтоб отказываться.
— Идёт, — процедил Боб.
— Я вижу, что вы честный малый, мистер Эджертон, и вопросов много не задаёте. Да и наслышаны мы о вас, да. Так что сразу скажу, идём в горы. Пока, я полагаю, на пару недель. А вы, мистер Эджертон, для надёжности. У вас есть оружие?
Боб молча распахнул пыльник и показал старый драгунский кольт на поясе.
— Дадим винтовку ещё.
Янки придвинулся ближе, распахнул саквояж. Блеснуло там, и глаза у этого янки так же, жёлтым блеснули, дьявольски.
— Вот вам двадцать долларов задатку, — Гораций достал из саквояжа тонкую пачку купюр и протянул Бобу. — Остальное по возвращении. Завтра на рассвете выходим. Здесь, пожалуй, и встретимся, возле салуна. Лошадь для вас тоже приведём. Рад был познакомиться, мистер Эджертон.
Боб двумя пальцами приподнял шляпу, мол, бывайте, мистер Портер, да деньги в карман сунул. Как раз с долгами рассчитаться, да часы выкупить. Ну, может, порохом да капсюлями затариться, Бог его знает, куда этот янки сунуться вздумал. Но за это пусть у Портера голова болит, а Бобово дело маленькое, знай себе сиди в седле, да грозный вид напускай.
На следующее утро Боб ещё до рассвета встал, собрался, у салуна встал. Издалека увидел, идут — янки, с ним парнишка, лошадей в поводу ведут, четырёх. Одна, стало быть, с поклажей. Поравнялись, Боб шляпу приподнял, кивнул.
— Доброе утро, мистер Эджертон.
— Доброе утро, сэр, — парнишка сказал.
Одеты они были уже по-походному, но янки всё равно щеголем смотрелся. Сапоги новые, блестят, хоть как в зеркало глядись. И парнишка ему под стать, одет хорошо, лицо румяное, под носом пушок, но скоро и борода расти начнёт.
— Мистер Эджертон, это мой сын, Вергилий.
— Ага, — взял у парнишки поводья, коня осмотрел, упряжь, по морде погладил.
Лошадка хоть и временно с ним, а всё равно внимания требует. Лошадей Боб уважал.
— Ну, джентльмены, с Богом, — улыбнулся Портер, в седло запрыгнул.
Парнишка тоже на коня залез, а Боб уже в седле был, только седельную кобуру поправил с винтовкой.
Как из города выехали — быстро пошли, на рысях. И всё в горы куда-то, но Боб и к горам привычный был, и к быстрым переходам, а вот малец, видно, устал быстро, но виду не подавал. Вслед за папашей ехал, будто прилип. А Боб сзади, замыкающим, и на парнишку глядел.
К обеду только остановились, аккурат возле ручья. Вергилия папаша сразу за водой послал, а сам взялся костёр разводить. И так бился, и этак, и поддувал, и от ветра закрывал, да только не вышло ничего у янки. Пришлось Бобу своё огниво достать. Молча подошёл, костёр разжёг, да давай дальше в седельной сумке копаться, а там уж и Вергилий с водой подоспел. Кашу варить янки тоже не умел, и тоже Бобу пришлось самому за дело взяться. Но он и не возражал, три доллара в день не всякий получает.